Под разговор мужиков Анфиса сварила корешки, остудила отвар, дала хлебнуть сыну.
Терентий Лепешка велел запрягать лошадь.
По бревенчатой мостовой — толстые бревна лежали поперек дороги — телега покатилась к Покровскому собору. Степан Гурьев вертел головой, дивясь большому городу. На Варварке было тесно. Со всех сторон грохотали телеги, запряженные либо одной, либо двумя лошадьми. И всадников было много. Когда ехал боярин либо князь, он бил рукояткой плети по барабану, привязанному у седла, и народ уступал дорогу. А если кто замешкался, тому попадало плетью по спине.
На телегах везли всякие товары. Белый камень для постройки церквей и палат, кирпичи и бревна. Глиняную посуду и новые осиновые и липовые бочки. Изразцы из красной обожженной глины и кожаные сапоги разного образца и цвета…
— Лошадей здесь несосчитимое множество, — прошептала Анфиса, прижавшись к мужу, — всю Москву заполонили.
Телега, на которой ехали земляки, часто останавливалась, уступая дорогу встречным. Громко ругались возчики, расчищая себе путь. Лавки по сторонам улицы еще больше усиливали тесноту. Купцы громкими криками зазывали к себе покупателей.
— Гойда, гойда! — вдруг раздалось на улице.
Показались вооруженные всадники в черных одеждах. Сразу наступила тишина, замолкли разговоры, ругань. Люди в испуге прижимались к домам, к заборам. Черные всадники ехали по два в ряд. Копыта коней глухо ударяли по бревнам, позвякивала богатая сбруя.
— Опришники! — разнеслось по улице. — Опришники!
Степан не спускал глаз с царских слуг.
Проехал черный отряд, и всё снова зашевелилось, заголосило…
Глотнувший боярского снадобья Николенька спокойно спал.
У Троицкой площадиnote 4 поток телег и лошадей разделился на три рукава. Часть повернула влево, к Москворецкому мосту. Некоторые двинулись в Кремль через Фроловские ворота, а большая часть свернула вправо, к торговым рядам.
Перед глазами земляков встали величественные стены и башни Кремля. Ниже кремлевских шли зубчатые кирпичные стены, ограждавшие глубокий ров шириной сорок аршин. Выложенный белым камнем, ров тянулся вдоль кремлевской стены от реки Москвы до реки Неглинки. Через ров из Константино-Еленинских ворот, Никольских и Фроловских были переброшены деревянные мосты. Изящный бело-красный Покровский собор, построенный русскими мастерами совсем недавно, в память победы над казанцами, удивлял людей своими размерами, сказочным убранством и разнообразием.
Вокруг собора плотной стеной толпился народ. Кто хотел помолиться, а кто любовался радостным обликом церкви.
— Помолись! — буркнул Терентий, махнув рукой. — Пойди-ко проникни в божий храм! Самому бока намнут, а мальчонку и вовсе задушат… Ты подожди нас на возу, Анфиса, а мы на торг. А потом и к старцу Феодору.