— Что ты, что ты, Аникей Федорович, всегда рад такому гостю… Да и время раннее, и солнышко еще не зашло…
Договорить ему помешал дьяк, он как-то боком втиснулся в дверь и, подойдя к воеводе, долго шептал ему в ухо.
— Ну вот, Аникей Федорович, — сказал он, когда дьяк закончил нашептывать. — Только мы с тобой говорили о морских дорогах, и гляди-ко…
— Случилось разве что?
— Случилось. Восемь датских кораблей, что вышли из Нарвы на петров день, потоплены и захвачены в полон. Доньский кормщик с товарищами захватил разбойничий корабль «Двенадцать апостолов» и на нем пришел в Нарву. Сей кормщик хочет увидеть меня…
— Призови его, Григорий Иванович.
— И я так думаю. Ну-ка, Тимофей, — приказал Заболоцкий дьяку, — позови.
Ожидая датского кормщика, Аникей Федорович с нетерпением поглядывал на дверь.
В дверях показался высокий и худой человек. Он был одет в рваную, испачканную кровью одежду. Левая рука лежала на перевязи.
Иноземец с достоинством поклонился наместнику и купцу Строганову.
— Пусть говорит, — обернулся воевода к дьяку-толмачу.
— Свеи напали на вас у ревельских берегов? — спросил дьяк.
— Мы благополучно прошли возле города Ревеля, где обычно подстерегают шведские корсары, и неожиданно наткнулись на вооруженные суда много южнее и западнее. Они ночью, клянусь мессой, напали на нас. Мореходов убили или взяли в плен.
— Тебя, — спросил воевода, — тоже взяли в плен?
— Да, и меня взяли в плен.
— Как же тебе удалось убежать, да еще на чужом корабле?
— Разбойники возрадовались хорошей добыче и стали праздновать победу. А я ночью разорвал веревки и освободил семерых товарищей. Мы напали на разбойников и взяли верх. — И кормщик повторил все, что он недавно рассказывал начальнику морской стражи.
— Кто же были напавшие на вас люди? — спросил Аникей Федорович, не спускавший глаз с датчанина.
— Клянусь мессой, немцы. Однако они говорят, что поступили на службу к польскому королю Сигизмунду-Августу.
— Вот как? — хмуро произнес воевода.
— Я хочу просить русского царя, — продолжал датчанин, — о защите мореходства. Пусть он наказывает смертью каждого разбойника, осмеливающегося подрывать царскую торговлю на море. И еще буду просить царя усилить морскую стражу. Если он хочет торговать, пусть защищает купцов…
— Великий государь всея Руси знает, что ему делать, — строго сказал воевода.
— Как зовут тебя? — спросил Аникей Федорович.
— Карстен Роде.
— Кормщик Карстен Роде, — неожиданно громко произнес купец, — спрашиваю: хочешь ли поступить ко мне на службу?
— А как ваше имя, господин? — не сразу отозвался датчанин.