Однако мысль о неминуемой встрече на утреннике с опасной соперницей продолжала грызть ее. И в конце концов она не выдержала и сказала:
— Если я столкнусь там нос к носу с Хитер, может вспыхнуть драка. Я не уверена, что сумею ее одолеть, у меня нет достаточного опыта рукопашных схваток.
— Не беспокойся, я не допущу, чтобы дело дошло до рукоприкладства, — заверил ее Билли.
— Это точно? — на всякий случай спросила Лили, вертя в руках босоножки.
— Разумеется! Не будь ребенком!
— Я боюсь публичных скандалов, у меня от них всегда начинается головокружение, — сказала Лили и, отшвырнув не приглянувшуюся ей пару, начала примерять другие туфельки.
— Послушай, крошка, — решительно сказал Билли, устав смотреть, как она перекладывает с места на место свои вещи, — если ты через пять минут не будешь одета, я увезу тебя на детский утренник в лифчике и трусиках.
Эта угроза моментально подействовала на Лили: появиться на публике в нижнем белье она бы не хотела даже в ночном кошмаре.
* * *
Когда Билли вошел в банкетный зал городского культурного центра вместе с Лили, у Хитер едва глаза не вылезли из орбит. Она рассчитывала, что он сядет рядом с ней, и держала для него свободное местечко. Но теперь у нее пропало желание даже помахать ему рукой.
Ее изумленный вздох не остался без внимания ее матери и миссис Бьянкич. Они одновременно взглянули в сторону дверей и разом охнули: Этель — от удивления и досады, мать Билли — от неожиданной радости. Дочь Пегги Каллио, умница и красавица, недавно расставшаяся со своим мужем, ей всегда была симпатична, и раз уж Билли привел ее на утренник, значит, он наконец-то решил остепениться.
В тот самый момент, когда Билли и Лили усаживались за стол, к нему возвратились, держа в руках тарелки с оладьями, мистер Бьянкич и Марки. Их восторженные отзывы о блинчиках, приготовленных по испытанному временем особому рецепту Эдди Халприн, несколько разрядили внезапно возникшую в зале напряженность.
В то же время Хитер воспользовалась этой ситуацией и ловко провела своеобразную рокировку — крикнула сыну, чтобы он взял у нее свободный стул и предложил своему любимому тренеру сесть с ним рядом, напротив нее. Растерявшейся же Лили она сказала приторным голоском:
— Надеюсь, вы не станете возражать, Милли? Ведь мой Марки и Билли такие добрые друзья!
К счастью, многоопытная Марли Бьянкич пришла ошарашенной Лили на помощь и, велев Гарольду принести для нее стул, пригласила пассию своего сына сесть рядом с ним по его другую руку.
— Гарольд, это же дочь Джима Каллио, — сказала она своему супругу, когда он принес для Лили стул. — Она моложе нашей Алисии на два года. Девочки частенько играли в нашем саду, когда были совсем маленькими. Ты ведь помнишь Алисию, Лили?