— Хотите, чтобы был свидетель?
— Да, на всякий случай.
Бурже всегда просчитывал все возможности. Этьен посмотрел на часы. Около трех. Он надеялся увидеться с Изабель до чая, на случай если она собирается принимать гостей или выехать с визитом.
— Я должен увидеться с ней до половины четвертого. Вам достаточно этого времени, чтобы связаться со своим человеком?
— Я пошлю посыльного немедленно, — сказал Бурже, вставая.
Спустя некоторое время после нескольких попыток он наконец дозвонился.
Этьен не очень прислушивался к инструкциям Бурже, которые тот давал по телефону одному из своих помощников, размышляя в это время о предстоящем разговоре с Изабель. Униженную просьбу нужно было еще подсластить какимнибудь предложением. Изабель были чужды почти все христианские добродетели, включая милосердие.
— Сделано, — объявил Бурже, возвращаясь к столу. — Шарбю поставят в известность о вашем приезде.
— Еще есть время выпить, — сказал герцог, потянувшись к звонку, дабы вызвать свой экипаж. — Пожелайте мне немного везения.
Неужели я так уж много прошу? — думал герцог в своем экипаже, проезжая по мокрым от дождя улицам на пути во дворец, который являлся домом де Веков в течение пяти веков. Неужели желание освободиться от брака, в котором не осталось ничего, кроме злобы, так уж преступно?
Это было безрассудством — ехать к женщине, которая за два десятилетия ни разу не проявила ни милосердия, ни сострадания, для того чтобы просить ее о благодеянии. Это был отчаянный акт надежды.
Многие из старой прислуги де Веков ушли вместе с герцогом, когда он ушел из этого дома.
Новый дворецкий Изабель не узнал его, пока он не произнес свое имя. Он не знал или сказал, что не знает, дома ли герцогиня, но если его светлость подождет в зеленой гостиной, его визитную карточку отнесут в апартаменты герцогини.
Обращаясь к лакею, который стоял рядом с ним, он сказал:
— Шарбю, отнеси карточку его светлости наверх.
Человек Бурже молча повиновался.
Подозвав другого лакея, новый управляющий Изабель распорядился:
— Пикард, проведи монсеньора герцога в зеленую гостиную.
Отдав свои перчатки дворецкому, Этьен последовал за лакеем по коридору, по которому он ходил тысячи раз в прошлом. Небольшой приступ ностальгии охватил его, когда знакомый интерьер напомнил ему о счастливых днях детства.
Когда они приблизились к двери гостиной, молодой лакей обернулся, улыбнулся и сказал:
— Она не примет вас, ваше сиятельство.
— Не примет? — переспросил герцог.
— Указание всем слугам, монсеньор герцог. Вас не позволено пускать наверх, — прямо объяснил ему молодой человек.