— Я знаю такой тип мужчин. Для вас это игра.
— Это может быть игрой и для женщины.
— Мне это не нужно.
Он некоторое время молчал, потом медленно произнес
— Это все совершенно ново для меня. Дейзи улыбнулась:
— Я так не думаю. Наоборот, все это слишком вам знакомо. И на этом закончим.
— Жаль, что я не могу изменить свое прошлое, но вы танцуете исключительно хорошо, и вы самая красивая женщина в Париже. А теперь позвольте откланяться…
И сама не зная почему, Дейзи вдруг испытала такое чувство, словно осталась одна, совсем одна в пустом холодном мире.
На следующее утро на подносе вместе с завтраком Дейзи обнаружила записку и маленький букет фиалок.
«Если Вы захотите, Жорж был бы счастлив видеть Вас у себя в музее. Я пришлю за Вами экипаж».
Записка была подписана широким, хлестким Э. Дейзи хотела побывать в музее. Хотя не все было понятно. Ей придется ехать одной? Очевидно, да. Она поняла это, когда прибыл экипаж. Герцога не было. Но ведь он должен был быть.
В экипаже она села посередине бархатной скамьи, машинально разглаживая юбку. Вообще Дейзи редко интересовалась модой. Если бы ее спросили, почему она сегодня так старательно оделась, она пробормотала бы чтонибудь относительно теплого дня и несоответствия погоде платьев, которые она перемерила перед тем, как выйти. Конечно, она не ожидала герцога, но все же…
Вчера вечером она дала понять, что не собирается становиться его очередной добычей. Утром он должен был бы настойчиво стараться ее увидеть, зная, что понравился ей, но этого не случилось. Напротив, все было весьма пристойно, даже слишком.
Дейзи задумчиво смотрела в окно экипажа, словно в окружающем пейзаже пыталась найти ответ на свои мысли, не желая признаться себе, что мысли эти не вполне пристойные.
Жорж Мартель был бледной копией своего обворожительного брата: академическая пыль несколько нивелировала мужское начало, столь очевидное в его кузене. Однако, приветствуя Дейзи, он продемонстрировал безукоризненные манеры, а голос был такой же завораживающий, как у брата, когда он пустился в описание своих исследований, начатых десятью годами ранее.
— Этьен и я пересекли Россию в начале восьмидесятых, после посещения Алеутских островов. Мы были там почти два года.
— Герцог — в научной экспедиции? — недоверчиво спросила Дейзи.
Жорж наблюдал за молодой женщиной, сидящей напротив него, чье летнее платье было красочным всплеском женственности в его строгом книжном мире, и задавался вопросом, почему Этьен настаивал на этой экскурсии для нее. Может быть, он думал, что образованная индейская женщина заинтересуется его исследованиями? Так или иначе, подумал Жорж, причина у Этьена, повидимому, более проста. Голос его кузена был сильно возбужден, когда он говорил о ней. Странно. Как и эта просьба об экскурсии. Поэтому на скептический вопрос леди Жорж ответил как можно подробнее.