Пять минут спустя, полулежа на диване, она с аппетитом поглощала лосося и, поймав взгляд Этьена, сказала:
— Не стоит быть таким самодовольным. Лучше положи мне еще кусочек.
— Мне позволено произнести по этому поводу чтонибудь патетическое?
— Нет, если тебе дорога жизнь.
Герцог засмеялся и добавил ей еще немного лосося. В тишине он наблюдал, как она ест, посмотрел, как она облизала вилку. После небольшой, но сосредоточенной паузы она произнесла:
— Там, в этом блюде, конечно, есть чтото возбуждающее, не так ли?
— Вряд ли. Габриэль говорила мне, что это их семейный рецепт для свадебного ужина.
— Что там было? — несмотря на опровержение, она ощущала, как чувственное желание медленно, но неуклонно поднимается в ней.
Этьен только пожал плечами. Он был слишком далек от кухни.
— Меня не спрашивай, но, если хочешь, я позову Габриэль и спрошу у нее.
— Нет, нет, — поспешно отказалась Дейзи. Ей сейчас вовсе не нужна была дополнительная компания.
— Хочешь лесной земляники или чашечку чая?
— Ты что, ничего не чувствуешь? — спросила она, удивляясь, как можно говорить о пище, в то время как ей казалось, что шелковая рубашка на ней превратилась в пылающий костер.
— Конечно, чувствую. Еще шампанского?
— Нет, спасибо. — Наклонившись с дивана, она поставила свою тарелку на пол, затем, выпрямившись, расстегнула рубашку. Улыбаясь герцогу, который отставил в сторону свой фужер с шампанским, Дейзи медленно спустила рубашку сначала с плеч, затем с рук, пока она не соскользнула на подушки. Подняв оголенные руки, она вытянулась на подушках.
— Я жду обещанную награду, — улыбнулась она, подарив ему пылкий взгляд.
Это была самая совершенная из всех женщин, которых когдалибо видел Этьен. Красивая, стройная, грациозно скрестившая длинные ноги, с возлежащей на спинке дивана рукой, она была мечтой любого мужчины. Изза поднятых рук ее роскошная грудь приподнялась и была похожа на райский плод, мягкий и сочный, ожидающий его прикосновения. Ее соски затвердели и упруго, вызывающе торчали (явный результат заливного лосося Габриэль). Этьен представил себе, что будет, если он начнет их целовать. Когда его взгляд переместился к горячему влажному месту между бедер, она чуть вздрогнула, словно он дотронулся до него.
Герцог протянул ей руку и сказал только одно слово: «Пойдем», — зная, что она повинуется. Он наслаждался каждым ее движением, когда она поднялась, чтобы подойти к нему. Ее теплая рука скользнула в его ладонь, он прижал желанную женщину к себе, и в эти мгновения, прежде чем соприкоснулись их губы, воздух между ними казался густым и горячим. Первое касание губ — легкое и нежное. Ее маленький горячий рот и его охлажденные шампанским прохладные губы прикоснулись друг к другу, и это опалило их тела и чувства, возбуждая еще большее желание, и так уже зажженное хитрым деликатесом Габриэль. Слившись в поцелуе, они задохнулись, ошеломленные своей потребностью друг в друге.