Но Паша мешкал. Поставленный им вопрос противоречил всем его принципам и ценностям, и в голове прозвучал набат тревоги.
Но она лежала под ним теплая, жаркая, податливая, и призрак смерти, постоянно являвшийся ему, напомнил, что завтра его могут убить. «Сегодня», — поправил он себя, взглянув на убывающую луну. Скоро они выступят в поход.
— Ты уверена? — спросил он с сомнением.
Трикси приподняла голову, чтобы поцеловать его, и ее теплое дыхание коснулось его губ.
— Уверена.
— Но это может и не произойти.
Спасительная соломинка для сознания, нерешительности и колебания.
— Или, наоборот, произойти.
Она вдруг испугалась, что никогда больше не увидит его.
— Я скоро уеду.
Время бежало, как песок сквозь пальцы, поставив на чашу весов его жизнь.
— Возвращайся ко мне, — прошептала Трикси и, погладив его лицо, отвела за ухо непослушную прядь его волос.
— Все в руках Господних, — тихо отозвался он. Лунный свет заливал комнату серебристым сиянием, прохладный ночной воздух приносил запахи моря. — Если будет ребенок, а я не вернусь… — сказал Паша, понимая, что должен это сказать, какими бы призрачными ни были взятые им на себя обязательства.
— Молчи! — Она не дала ему договорить, ее глаза тревожно блеснули.
— Каждому отмерен свой срок, — возразил Паша мягко. — Я хочу, чтобы моя семья знала об этом. Я оставлю записку, но ты непременно им скажи…
— Пожалуйста, прошу тебя… не говори так.
— Больше не буду. — Он улыбнулся. — Лучше поцелуй меня, а утром придумаем для ребенка имя.
Проснувшись еще затемно, Паша осторожно, чтобы не разбудить Трикси, вылез из постели. Перед отъездом он должен был принять меры по ее безопасности. Их отряд получил приказ охранять обоз с провиантом, следовавший из Триполицы в Навплион, в котором перевозили зерно нового урожая в другое, более безопасное место, что было жизненно важно для боеспособности армии. До отъезда оставалось всего несколько часов.
Едва Паша вышел в гостиную, как тут же появился Жюль с чашкой кофе в руке.
— Ты спас мне жизнь, — поблагодарил Паша, принимая чашку.
— Я приготовил вам одежду, месье, — спокойно заявил Жюль. — И ваша ванна готова.
— Ты стоишь целого состояния, Жюль, — улыбнулся ему Паша. — Почему не просишь добавки?
— Вы достаточно платите мне, месье. — Банковский счет Жюля позволял ему безбедно содержать всю свою семью, проживавшую в Нормандии. — Я взял на себя смелость упаковать ваши седельные мешки.
— А бренди не нашел?
— Я принес ящик из вашего подвала, месье. В седельные сумки положил три серебряные фляги с бренди.
— Достаточно, чтобы перенести тяготы трудного пути. Сегодня поутру нам нужно нестись во весь опор в Триполицу. — Выпив кофе, Паша поставил чашку на стол. — Леди Гросвенор должна уехать в монастырь Святого Ильи еще до моего отъезда. Позаботься, чтобы ее вещи были упакованы, — распорядился Паша, входя в белую мраморную ванну. Взяв поданное Жюлем мыло, он с наслаждением погрузился в теплую воду. — Проклятые турки не дают нам покоя. Я бы не отказался от пары дней отдыха.