Беатрикс уже забыла, когда в последний раз видела такое великолепие яств, и у нее потекли слюнки. Как жаль, что Криса здесь нет. Уже много лет ей приходилось экономить буквально на всем, так что о подобных лакомствах они и мечтать не смели.
— Пожалуйста, мадам, — произнес Паша. Он стоял рядом, протягивая ей руку.
— Простите, — извинилась она, подавая ему свою. Этот неотразимый мужчина подверг ее еще одному искусу. — Еда просто превосходна.
— Мишель будет счастлив, — ответил Паша, провожая ее к столу. — Жюль, передай шеф-повару благодарность от дамы.
Усадив ее на стул, Паша кивком подал знак слугам и сам сел напротив.
Поочередно ей подносили каждое блюдо, и в зависимости от ее реакции Паша либо оставлял его на столе, либо велел вернуть на буфет. Лишенная столько длительное время элементарной радости, она вдруг оказалась в плену простых человеческих потребностей: пищи, дружбы, доброты. Но на двадцатом блюде, покоренная количеством и многообразием, сдалась:
— Прошу вас, хватит. Это уже слишком.
Паша бросил взгляд на Жюля. Тот понял хозяина без слов и тотчас выпроводил прислугу из столовой.
Воцарилась тишина. Беатрикс оторвала взгляд от поставленного перед ней омара, красиво разложенного на гарнире из сдобренного шафраном риса с трюфелями, и ее глаза наполнились страхом. Паше захотелось спросить даму, нуждается ли она по-прежнему в присутствии третьего лица, но это желание мгновенно исчезло. Он не был склонен к самопожертвованию.
Улыбаясь, Паша заметил:
— Омар — одно из фирменных блюд Мишеля. Он родом из Марселя. Вам нравится?
Простые слова помогли ей расслабиться, и страх исчез из ее глаз.
— Да, очень. Спасибо.
— Мишель гордится своими соусами. Отличительная особенность настоящего шеф-повара, должен заметить.
— Мой отец тоже так считал. — Беатрикс почувствовала, как спало напряжение. Паша был очаровательно дружелюбен. Не уставая дивиться его безграничному обаянию, она оставила свои последние страхи. — Отец сам занялся готовкой, когда из-за финансовых трудностей мы не могли держать много слуг. У меня сохранились восхитительные воспоминания о нашей кухне в Берли.
— А вы сами тоже готовите?
Ему никогда прежде не приходилось задавать дамам подобный вопрос.
— Изредка, когда у миссис Орд приступы артрита. Вы улыбаетесь. Неужели это так необычно?
Он попытался представить себе с черпаком в руках какую-нибудь из благородных дам, с которыми имел интимные отношения. Его воображение нарисовало ему графиню Дре с ее склонностью к театральности, и он с трудом сдержал улыбку.
— В моем холостяцком мире поле деятельности для этого весьма узкое, — промолвил он. — Вам, должно быть, нравится отсутствие церемоний в вашей жизни.