— Мне не нужно «ладно, да», я хочу просто «да».
— Да. Доволен? Паша улыбнулся:
— Вижу, ты явно не знакома с книжками по этикету, где сказано, что на предложения о замужестве положено отвечать с вежливостью и благодарностью.
— Я могу передумать.
— Не можешь.
— А ты не командуй.
— Ты тоже.
— Значит, мы партнеры.
— На паруснике любви в море жизни, пока все моря не пересохнут, — продолжал он с улыбкой. — Мы обвенчаемся в монастыре.
— Должна ли я что-либо сказать по этому поводу?
— Скажи, какое время тебя устраивает завтра.
— Завтра!
— Утро или вечер? — В его глазах плясали веселые искорки. — Решай.
— Мы обсудим это ночью.
— Отлично.
Он, как никто другой, умел убеждать в постели.
Пока свежеиспеченные жених с невестой продолжали путь в Навплион, двое мужчин переносили багаж в арендованные комнаты неподалеку от монастыря Святого Ильи. Устроившись и сложив вещи, мужчина помоложе подошел к окну. Осмотрев узкую улочку внизу, он устремил взгляд к монастырским воротам.
— Лучшего и не надо, — изрек он и, раскрыв шире ставни, высунулся наружу. — Южная сторона под хорошим обзором. — Он снова повертел головой в разные стороны, чтобы хорошенько осмотреться, после чего добавил лаконично: — Даже ночью. — И повернулся к собеседнику: — Мы сможем видеть всех, кто входит или выходит из монастыря. Капитан судна готов? — поинтересовался он у напарника.
— Корабль готов к отплытию и ждет нас у побережья, — ответил Жером. Сидя за небольшим столиком, он заряжал оружие.
— Раз Макрияннис вернулся и голова Хуссейна выставлена на площади на всеобщее обозрение, значит, дамочка и Дюра должны появиться здесь в самое ближайшее время. Как только она воссоединится со своим отпрыском, мальчишку уже не будет охранять усиленная монастырская стража. — С хорошими деньгами любая информация доступна, и сообщник Жерома скрупулезно проводил расследование.
— Я не тороплюсь, — обронил Жером, вставляя в ствол еще один патрон. — Теперь, заняв исходную позицию, мы будем ждать, когда они покинут стены монастыря, сколько угодно.
Поздно вечером того же дня, когда Паша и Трикси проезжали мимо дома, человек из Марселя, ведший наблюдение у окна, позвал Жерома.
— Взгляните, — произнес он, кивком указав на двух всадников, передвигавшихся по узкой улочке.
— Леди Гросвенор собственной персоной, — прошептал Жером, и злобная улыбка исказила его угловатое лицо.
— Ее стоит поберечь, — прошипел мужчина, отзывавшийся на имя Марсель.
Даже в мужском облачении леди Гросвенор сорвала бы на невольничьем рынке изрядный куш. Ее пышная грудь едва умещалась под плотно облегающей тканью военной форменной куртки, в которую она была одета; полотняные брюки скорее подчеркивали, чем скрывали стройные ноги. Пистолет на поясе выгодно подчеркивал узость ее талии, туго перехваченной ремнем с кобурой, чтобы полы куртки не распахивались. Светлые волосы завершали совершенство ее роскошной красоты. «Такой женщиной не грех и самому попользоваться некоторое время», — подумал наемник. Но эта мысль несколько усложняла его планы. Застрелить троих и скрыться не представляло особого труда, но оставить женщину в живых — это уже риск.