— О Боже, от меня пахнет!
— И от меня тоже, хотя в эту минуту я с вожделением мечтаю о бокале холодного шампанского.
— В теплой ванне.
— Наше собственное видение рая, — кивнул он и, спустив ноги с кровати, подошел к Фелисии и предложил ей руку.
— С моей стороны было бы величайшей глупостью отказаться, верно?
— Думаю, тебе понравится.
— В твоих устах это предложение кажется еще более соблазнительным.
— Как я и надеялся. Может, тебе понравится для разнообразия объезжать меня?
— Флинн! — охнула она.
— Тебя это не привлекает?
Глаза на мрачном лице весело блеснули.
— В тебе привлекает все, каждый жест, каждое слово, и ты сам это прекрасно знаешь.
Флинн не стал изображать скромность.
— Вот и хорошо. Значит, мы чудесно проведем время.
Ванная комната оказалась настоящим залом, выложенным блестящими красными и золотистыми фаянсовыми плитками, напомнившими ей о Провансе. Ванна с золотыми кранами в виде изысканных морских раковин действительно могла вместить человек шесть. Вода била из пастей веселых дельфинов. Напротив встроенной в пол ванны, у зеркальной стены, выстроились в ряд три раковины, над которыми протянулась стеклянная полка, уставленная таким количеством парфюмерии и туалетных принадлежностей, что хватило бы на небольшую лавку.
За широкими стеклянными дверями виднелся балкон, выходящий на море. Две раздвижные двери, отделанные желтыми панелями, образовывали противоположную стену.
— Если тебе понадобилось в туалет, не стесняйся, — объяснил Флинн, указав на двери.
Предложение выглядело заманчивым, особенно после выпитого за ужином шампанского.
— Неудобно… при тебе…
— После всего, что было? — удивился он. — Не находишь, что твоя застенчивость немного запоздала?
Фелисия виновато вспыхнула.
— Если не хочешь, чтобы я слушал, сейчас пущу воду. Так будет лучше?
— Да, намного, — нервно пролепетала Фелисия. — Прости, все это слишком ново для меня.
Вспомнив о необычных эмоциях, пробуждавшихся в нем в присутствии этой женщины, Флинн кивнул.
— Вероятно, мы оба в чем-то новички.
— Ах, как галантно!
Она уже немного освоилась, взяла себя в руки и, раздвинув обе двери, выбрала ту, за которой скрывалось биде. Перед тем как войти, она оглянулась и со счастливой улыбкой призналась:
— Я чувствую себя ужасно взрослой.
Сердце Флинна отчего-то тревожно сжалось. Это воплощение зрелой женственности на поверку оказалось совершенно бесхитростным и в чем-то наивным, а потому необычайно опасным.
— Только не говори, что тебе шестнадцать.
— Хотела бы я снова стать шестнадцатилетней незамужней девчонкой, но увы… Возможно, в ином, более совершенном мире…