— Конечно, — пошутил он, заставив ее быть еще более подозрительной, потому что знал наверняка, о чем она спрашивает.
— Вот как, — сказала Импрес, внезапно надувшись, хотя и видела, что он добродушно улыбается.
Его темные волосы слишком хороши, любая женщина отдала бы все, чтобы иметь такие же, подумала она. Если какая-нибудь другая женщина когда-нибудь запустит свои пальцы в эти волосы, она убьет ее мгновенно. Господи, как можно жить с такими чувствами, как у нее!
— А у тебя? — спросил он с такой же настойчивостью. — В его глазах исчезла шутливая небрежность, голос был раздраженный. — Допускается только один ответ. — И его сильные руки сжали ее талию.
— Дорогой мой, — сказала Импрес и, когда его темные брови, словно два огромных крыла сошлись вместе, продолжила мягко: — У меня никого не было.
Трей громко рассмеялся, а потом поцеловал ее в нос.
— Я обожаю тебя.
— И я единственная, кого ты обожаешь?
— Была, есть и будешь. Этого достаточно или ты хотела бы получить письменные показания под присягой от моих родителей, что я постоянно не отходил от них?
— Это не так трудно будет теперь, — сказала она счастливо, понимая, что они полностью открылись друг перед другом, — но могу сказать тебе, что не собираюсь жить на ранчо. То, что мы поженимся, вовсе не означает, что я автоматически становлюсь частью империи Брэддок-Блэк. — Неистовый темп жизни семьи Трея подавлял ее. Юристы и бухгалтеры всегда вертелись под ногами, три телефона в доме постоянно звенели, все компании и рудники, лоббисты в законодательных органах штата требовали указаний, денег и помощи. Импрес была эгоистична. Она хотела, чтобы Трей хотя бы часть своего времени отдавал бы ей полностью.
— А кто здесь говорит о свадьбе? — мягко спросил Трей и наяву увидел, что означает фраза «как громом пораженный».
— Мне следует позвать обратно герцога? — шелковым голосом спросила Импрес, после того как смогла успокоиться.
— Я хотел сказать, что свадьба состоится завтра в десять утра, — сказал Трей с ослепительной солнечной улыбкой.
— Я восхищена. — В голосе Импрес звучали триумф и уверенность.
— Именно этого я и ожидал.
— Как ты самоуверен! Думаешь, любая мечтает выйти за тебя замуж?
— Насчет любой не знаю, — сказал он скромно, — но об этом мечтает одна веселая парижская вдова.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
— Ты моя жизнь, свирепый котенок, теперь и навсегда, — ответил он нежно и поцеловал ее так, словно делал это в первый раз. — Поехали домой, — прошептал он, оторвавшись от ее губ. — Со мной. — Сильные руки гладили ее волосы.