В Елене гордились техническим прогрессом, первые уличные фонари появились здесь в 1882 году, а рудники имели электрическое освещение еще раньше. У Брэддок-Блэков было все. Почему бы им не иметь электрического освещения? Но в голове у Импрес по-прежнему господствовала одна мысль, что Трей должен жить, и это заставило забыть последнее чудо техники.
Серебристые глаза Трея продолжали преследовать Импрес, несмотря на то что она не могла видеть сейчас ни малейшего движения его плотно закрытых век. Она помнила их мерцающую теплоту и излучаемые ими попеременно юмор и горячую страсть. Сложные чувства обуревали Импрес, когда она боролась за жизнь Трея. Это были эмоции, к которым примешивались воспоминания о мужской нежности, причудливом изгибе рта, когда Трей улыбался, высокомерной уверенности, что он найдет фиалки в эту зимнюю, снежную пору.
Хэзэрд поднялся, когда Импрес проснулась, и подошел к окну, выходившему на восток. Он поднял тяжелую штору. Первые тусклые лучи рассвета, поднимавшегося над снежным гористым ландшафтом, окрасили темное небо бледной полосой.
— Уже утро, — спокойно сказал он, опуская тяжелую ткань.
Его Голос разбудил Блэйз, и она молча подошла к нему и опустила голову на его плечо. Спокойно произнесенные слова прозвучали в ее сознании символом надежды.
Рассвет для них означал победу.
Трей Брэддок-Блэк не умер ночью.
Рано утром, когда Импрес, Блэйз и Хэзэрд ненадолго покинули Трея, чтобы умыться и переодеться, их заменили Блю и Фокс.
Импрес отвели в спальню, из окон которой были видны горы. Свет проникал и в примыкающую к спальне ванную комнату, где стояла роскошная ванна, такая большая, что в ней можно было вытянуться во весь рост. Но она только окинула комнату одним быстрым взглядом, потому что торопилась помыться и переодеться.
Вещи Импрес были принесены и разложены, еще одни брюки, рубашка и шелковый халат висели в платяном шкафу. Все три предмета одежды выглядели сиротливо в пустоте шкафа, сделанного из красного дерева. Она порылась в ящиках и обнаружила перемену белья. Импрес оделась в считанные минуты, натянув старые удобные башмаки, которые были вычищены до зеркального блеска.
Только что вымытые волосы будут долго сохнуть, поэтому она вытерла их насухо и расчесала гребнем из слоновой кости, лежавшим в шкафу вместе с такой же щеткой и небольшим туалетным зеркалом. После этого она взяла лежащие на туалетном столике черепаховые заколки и попробовала заколоть у висков свои прекрасные длинные волосы. Золотой орнамент на заколках внезапно пробудил в ней ностальгию по прежней жизни, но она решительно отбросила эти мысли, вспомнив об оставшихся дома братьях и сестрах, нуждающихся в ней, и положила заколки на место. Больше ни разу не взглянув в зеркало, она вышла из комнаты.