Медленно наступая и отступая, он проникал все дальше, пронзал все сильнее, хотя при этом лишь частично утолял беспощадную непонятную жажду. И она смело встречала каждый толчок с такой же дерзкой настойчивостью. В этот момент они словно остались одни не только в этой странной комнате и странном доме, но и во всем мире, во всей вселенной. Слепящее буйное желание вытеснило все остальные чувства. Выкрикивая что-то несвязное, женщина цеплялась за мужчину, втягивая его еще глубже, жадно, бесстыдно, и он не мог отрешиться от мысли, что столь ненасытная любовница наверняка перепробовала многих мужчин.
Он рассеянно откинул волосы со вспотевшего лба и всмотрелся в раскрасневшееся, искаженное страстью лицо лежавшей под ним женщины.
— Вижу, ты готова трахаться в любое время дня и ночи, — чуть презрительно констатировал он, внезапно представив череду охваченных похотью любовников, осаждавших двери ее спальни.
Насаженная на исполинское копье, бормочущая что-то несвязное, женщина не поняла ни слова и с каждым ударом погружалась в райскую нирвану, волны жара пульсировали и подрагивали в ее лоне в бессмысленном, лихорадочном ритме, с каждой секундой приближая оргазм.
Неожиданно исполнившись отвращения к ее безумному самозабвению, он отстранился, и женщина в отчаянии вскрикнула, пытаясь удержать его.
— Нет! — презрительно бросил он, застыв неподвижно, гадая, сколько еще мужчин приводило ее в состояние чувственной истерии. Ее бедра поднялись, пальцы вцепились в его спину. — Нет, черт возьми!
Обозленный, доведенный до предела непонятной, неестественной ревностью, он едва не вырвался.
— Да! — повелительно вскричала она, задыхаясь, сгорая от желания.
Мучительный пожар между бедер огнем палил мозг и тело, каждую вену и клеточку, одно стремление — получить драгоценное освобождение от жестокой пытки — пронизывало Софию.
— Черт бы тебя взял! — охнула она, с поразительной силой стискивая его. — Дай мне его! Дай!
Ей не стоило употреблять подобные выражения. Каждое слово пробуждало в нем некие извращенные эмоции, низшие инстинкты, неукротимые порывы.
— Хочешь? Ты сама этого хочешь? — прошептал он, весь во власти темных сил. Хищно оскалив зубы, он вонзился в нее, злобно, беспощадно отдавая ей все, что она требовала. То, что желал сам, эту горячую, похотливую тварь — княгиню, заставившую его забыть обо всем, кроме вожделения, желания уничтожить и всадить свой меч по самую рукоятку.
Она почти теряла сознание, ощущая приближение пика экстаза, первые судороги которого уже начали сотрясать ее, и мгновение спустя забылась в наслаждении таком мощном и блаженном, что охранники вскочили, прислушиваясь к пронзительному воплю. Маркиз отстал от нее всего на несколько секунд, и когда последние крики замерли вдали, он резко вышел из нее и излился на ее живот, залив спермой белоснежную кожу.