— Да, когда ты со мной, я тоже ощущаю ничтожество всех рассудочных рассуждений, — сказал Адам. До сих пор его жизнь имела куда более жесткие ограничения, чем жизнь Флоры. У него была семья и долг перед семьей, то есть, прежде всего, обязанность ничем не омрачать жизнь Люси и обеспечивать ей счастливое существование — хотя бы и за счет собственных страданий с такой супругой, как Изольда. Вдобавок Адам был тесно связан со своим племенем и постоянно стоял на страже его интересов против алчности и злобы белых пришельцев.
Все это вместе приучило его, кутилу и бабника, жить с оглядкой, не заходить слишком далеко в своих кутежах и любовных приключениях — словом, при всей своей страстности и диком темпераменте граф де Шастеллюкс к середине жизни вырос в человека рассудочного и рассудительного.
— Тому, что я хочу связать себя с тобой, есть еще одна причина, нехорошая, — сказал он после паузы, как бы решив быть честным и открытым до конца. — Я тебя страшно ревную.
— И я тебя, — так же серьезно ответила Флора. — Изольду, скажем, я никогда не встречала, но заочно ненавижу ее — потому что она провела с тобой так много времени. Ну и всех остальных женщин я бы поубивала!
— Что до Изольды, то к ней ревновать нет резона. Я никогда к ней не прикасался после того, как… — Адам осекся, словно определяя границы своей откровенности. — Словом, после свадьбы, — сказал он, чтобы не вдаваться в подробности. — А по поводу остальных женщин… с ними покончено. Мой абсурдный брак, со всей сопутствующей мерзостью распутства, слишком затянулся — и пора закрыть эту страницу моей жизни.
— Дай Бог, чтобы у тебя все получилось.
— Вообще-то тот, кто по-настоящему щедр, всегда в итоге добивается от Ватикана аннулирования брака. Но Изольда подлая, а ее родственники — люди влиятельные. Так что развод рискует превратить-ся в многолетнюю нервотрепку, и в эту бездну придется ухнуть по меньшей мере половину моего состояния.
— Послушай, — сказала Флора, — совсем не обязательно жениться на мне. Я понимаю, как сложно тебе развестись, как это обескровит тебя и подорвет твою жизнь даже в материальном отношении… Поверь, я буду рада одному тому, что ты любишь меня, что я могу быть с тобой, держать вот так за руку…
— Нет, это хорошо, но этого мало, — возразил он. — Я хочу быть твоим мужем… И я хочу иметь еще детей… если ты не против.
У него даже слегка голова закружилась. Казалось полным безумием, что он произносит эти слова. Адам бы меньше удивился, если бы вдруг с его губ слетели фразы на неведомом китайском языке.
Флора разом потухла. Она была так счастлива, так окрылена, что начисто забыла об этом страшной «мелочи» — она не может иметь детей.