— Нет, спасибо. Мне еще над дневником работать. — Поставив пустой бокал на стол, он встал, обозначил легкий поклон в сторону хозяина дома и произнес: — Надеюсь, вы извините меня. Я удаляюсь к себе наверх. — Затем, с многолетней привычкой заботливого отца, машинально добавил: — Флора, не засиживайся допоздна.
— Хорошо, папа.
После того как лорд Халдейн поднялся в свою комнату, Адам спросил:
— А что, обычно вы склонны засиживаться допоздна?
— Случается.
— И потом, конечно, просыпаетесь после полудня. — Про себя Адам закончил: совсем как моя жена и все прочие аристократки.
— Нет, я не люблю спать до полудня. А вы?
— Упаси Господи! Столько дел! Да и Люси имеет привычку очень рано вставать.
— Я заметила. Сегодня утром мы совершили прогулку верхом. Она отличная наездница.
— Это потому, что учитель хороший — ее двоюродный брат.
— Она рассказывала.
— Большое благо иметь поблизости столько родственников.
— Мы с Люси ездили к реке и видели вигвамы.
— Да, она говорила.
Засим повисла напряженная тишина. Светская болтовня давалась трудно — оба слишком отчетливо помнили ту ночь в каретном сарае.
— Я…
— Я оч…
— Говорите вы первой, — спокойно произнес Адам. Флора робко сглотнула. В последний раз такую жуткую застенчивость она испытывала еще подростком!
— Я очень сожалею, — выдавила девушка, — что своим приездом поставила вас в неловкое положение.
— Да, я вас не ожидал.
— Понимаю.
— Извините меня за прямоту.
— У вас есть другая? Навязываться и быть третьей лишней не в моих привычках.
— Другая?
— Я имею в виду близкие отношения с другой женщиной.
Он медлил с ответом. Небольшая ложь избавила бы его от хлопот. Однако он предпочел правду:
— Нет.
— Стало быть, я сама по себе вызываю у вас чувство неловкости.
— Нет, — мягко возразил граф, — это не совсем так. И вы прекрасно знаете, что на самом деле все гораздо сложнее.
Флора несколько мгновений молча созерцала золотистую влагу в своем бокале, затем набралась мужества и снова подняла глаза на Адама.
— Вы утомлены. А я еще больше утомляю вас.
— Да нет же, я не… — Тяжелый вздох. — И вы меня не…
— Что ж, это отсутствие красноречия весьма красноречиво.
— Вы меня неправильно поняли.
Она откинулась на диванные подушки и секунду-другую не спускала с него глаз.
— Так, значит, вы измотаны — в самом широком смысле слова. Да?
Вопрос отчасти поставил Адама в тупик — в чем признались недоуменно взлетевшие брови.
— Возможно, возможно, — осторожно проронил он.
— Значит, мне следует ждать, когда вы сами попросите? Но ждать мне будет так мучительно…
— Боже, Флора… — Он даже закрыл на мгновение глаза. — Не произносите подобных вещей!