* * *
Хват соскреб навоз с подошвы, прокляв всех животных, а в особенности лошадей. Когда следишь за кем-то, тут уж не до того, чтобы смотреть под ноги. Грязь — столь же неотъемлемая часть города, как рынки и торговцы, и обычно Хват ничего против нее не имел, но нынче утром его угораздило стянуть пару очень красивых и очень непрочных шелковых туфель. Скорый говорил, что обувь карманника — лучшая его защита, и всегда стоял за ткань, не за кожу. Да, когда ты обут в шелк, тебя не слышно — зато эти злосчастные башмаки мигом промокают от мочи и нечистот, стоит человеку выйти за дверь.
Таул сидел в таверне по ту сторону улицу. Как бы уговорить его встретиться с Блейзом? Деньгами его не соблазнишь — хотя кто знает? Рыцарь заявился в «Полное ведро» в компании женщины с соломенными волосами и хозяйки публичного дома, госпожи Тугосумки. Если и есть на свете женщины, которые любят деньги больше этих, то Хвату они не попадались.
Надо было что-то делать — и Хват в туфлях, хлюпающих на каждом шагу, пересек улицу и вошел в таверну. «Полное ведро» следовало бы скорее назвать «Худым ведром» — эль тут был повсюду, а не только в чашах и бочонках. Башмаки Хвата по щиколотку ушли в пенную лужу. Вокруг кричали, пели и ссорились. Две женщины боролись, кто кому прижмет руку, мужики обменивались оскорблениями, а кто-то заглядывал в чашу, стараясь рассмотреть, что там на дне.
Кайлок, Кайлок, Кайлок — слышалось со всех сторон. Даже бранящиеся мужики не обходились без него.
— Ты хитер, как Кайлок, а с виду смахиваешь на труп его отца, — заявил один, вознагражденный одобрительным ропотом толпы.
— О своем будущем короле надо говорить уважительнее, — отозвался другой.
— Никогда Кайлок не будет здесь королем!
— Герцог ему не позволит.
— Герцог тоже не вечен.
— Бреном будет править Катерина, а не Кайлок.
— Она выйдет за него, воспользуется его армией, ограбит его страну, а его отошлет обратно к матушке!
— Верно! — радостно вскричали все в один голос.
Хвата вопросы политики мало интересовали. Ему было все равно, кто будет править в Брене. Главное — монета, а не короли. Он расталкивал толпу, лягаясь и наступая на ноги тем, кто не хотел убраться с дороги. Скоро ему стал слышен пронзительный голос госпожи Тугосумки.
— Моя сестра приезжает в будущем месяце, — говорила она. — Она ни минуты больше не желает оставаться в Королевствах. Такое захолустье! — Тут достойная дама заметила Хвата. — Это ведь ты приходил ко мне третьего дня, мальчик? — Она взбила свои густо напудренные волосы и улыбнулась. — Я лиц никогда не забываю.