Тео вздрогнул.
— Так вот почему пирамида была запечатана! Имхотеп и его ученики погибли в облаке газа, современники сочли их гибель предостережением богов, замуровали крипту и ушли из пирамиды. Поэтому-то погребальная камера царицы и оказалась незавершенной, поэтому-то и не было обнаружено ни одной мумии! Гигантским сооружением никто никогда не воспользовался.
— Плюс ко всему они, вероятно, не успели достаточно быстро заложить вход, — сказал Мэннинг.
— Господи! Что я сделал! — содрогнулся Тео. Пилот пожал плечами:
— Вы помогли случиться тому, что должно было случиться. Я, конечно, не ученый, но даже мне ясно: если бы бомба не попала в пирамиду, если бы гробница не оказалась запечатанной, то ход истории был бы совсем иным и мы бы с вами сейчас не разговаривали. Я прав?
— Что собираются предпринять местные власти?
— Секрет крипты известен вам, мне и полковнику Селиму. Я твердо знаю, что у него нет никакого желания попасть в историю — в буквальном и переносном смысле. Он приказал своим людям замуровать проделанный нами лаз.
Глаза Гилкренски помертвели.
— Но как же мой эксперимент? Как мы отыщем Билла, как спасем Марию?
— Хотите добрый совет, док? Пусть пройдет какое-то время, пусть здесь все утихнет. Ни пирамида, ни крипта никуда не денутся. Если вам понадобится вертолет, то я к вашим услугам!
— Спасибо, Лерой. Экран погас.
Гилкренски повернулся к окну, за которым величаво несла свои зеленые воды Темза. Он видел перед собой лица тех, кого потерял: Тома Харривса, Джеральда Макгуайра, Билла Маккарти… Марии.
Снегопад закончился. Предвечернее солнце окрасило город в багровые тона.
— Смешно, — негромко сказал он. — Будучи одним из богатейших людей в мире, я не могу купить единственную вещь, которая мне нужна.
Джессика протянула Тео полный бокал шампанского. Пальцы их соприкоснулись.
— Сегодня Рождество, — напомнила она. — Встречу его в ресторане. Не хочешь присоединиться?
Бокал в руке Гилкренски чуть качнулся.
— Я… не знаю, Джесс. Но в любом случае — спасибо.
Их взгляды встретились. В глазах Тео было то же беспомощное выражение, что и неделю назад, когда он, весь мокрый от дождя, вошел в ее кабинет.
Джессика осторожно взяла у него бокал, опустила рядом со своим и крепко прижалась к широкой груди.
— Ох, Тео! Ты когда-нибудь оставишь Марию в покое? Положив руки ей на плечи, Гилкренски прикрыл глаза.
Ни исходившее от Джессики тепло, ни тонкий аромат ее духов, ни нежная, бархатистая кожа не могли отвлечь его от воспоминаний о танцующей среди моря незабудок жене.
— Не знаю, — прошептал он. — Это вопрос времени.