— И весьма успешно, — заметила она.
— И весьма успешно, — резко согласился Джонас. Наверное, ты сейчас не хочешь этого слышать, но я не могу уйти, не сказав: я люблю тебя, Эйвери.
Она грустно посмотрела на него.
— И все же ты поверил Полу. Где же то доверие, о котором ты говорил, Джонас?
— Знаю, знаю. — Он потер глаза. — Как я жалею, что не могу взять обратно те слова, которые вырвались у меня!
— Я тоже. — Она пожала плечами. — Но, как может подтвердить Пол Моррел, я не из тех, кто прощает.
Джонас молча смотрел на нее, наконец кивнул и встал.
— В таком случае больше не о чем говорить.
Эйвери также поднялась, с беспокойством поглядывая на его побледневшее лицо.
— Ты уверен, что сможешь нормально доехать до дома?
— Я выживу. По дороге заеду к родителям. Притворюсь больным, и мама похлопочет надо мной. Он безрадостно улыбнулся и вздрогнул. — Черт! Челюсть все еще болит после той оплеухи, которую ты мне вчера отвесила. Хорошо, что сейчас у меня нет причин улыбаться.
Джонас дошел до ворот и поднял руку в прощальном салюте, а Эйвери быстро закрыла дверь, чтобы не видеть, как он исчезает из ее жизни.
Через три дня после поездки в Лондон, перевернувшей всю ее жизнь, Эйвери уже собиралась уходить домой, когда позвонила Надин.
— Хорошо, что я тебя застала, Эйвери. У меня есть для тебя цветы. Пожалуйста, забери их.
Она закрыла ателье и прошла к цветочному магазину. Надин вручила ей букет великолепных роз.
— Превосходный подарок женщине. Милые, не правда ли? Записки нет, — быстро продолжала Надин, явно чувствуя себя неловко. — Их заказал мистер Мерсер, и он сказал, что сам позвонит тебе и все объяснит. Второй букет донесу до машины я.
— Еще один?!
Надин вышла из задней комнаты с огромным букетом красных пионов.
— Обращайся с ними бережно. Они стоят целое состояние.
Дома Эйвери положила цветы на кухонный стол и залюбовалась ими. Пионы были великолепны, но розы просто покорили ее. Она поставила букет в бабушкину хрустальную вазу.
Вскоре позвонил Джонас.
— Ты получила цветы? — требовательно спросил он.
— Да, разумеется. Они великолепны.
— Надин сумела достать красные пионы?
— Ей пришлось специально их заказать. Но почему еще и розы?
— Двойное извинение от всего сердца.
— Ясно. Тебе лучше?
— Ненамного. Мой внешний вид вчера вызвал самые разнообразные комментарии, так что я одарил инквизиторов стальным взглядом и обвинил во всем погоду.
— Могу себе представить, — сухо заметила Эйвери. — Спасибо за то, что позвонил. И за цветы.
— Возможно, для тебя это не слишком большое утешение, но когда я послал их, мне стало немного легче.