Крис снова в своей комнате. Судя по звукам, он заставляет себя бодрствовать, затеяв основательную весеннюю уборку. Я все время слышу, как он хлопает дверцами, поднимает и опускает жалюзи.
Это бесполезное дело, но я до сих пор гадаю, как все сложилось бы, не пойди я тогда, много лет назад в «Джулипс» и не повстречай там Ричи Брюстера. Закончила бы университет, получила бы специальность, стала предметом гордости своих родителей… Сколько же чужих устремлений приходится нам реализовывать в жизни? И так ли уж виноваты мы в том, что не достигли должного уровня в воплощении чужих мечтаний? На оба эти вопроса напрашивается ответ — нисколько. Но жизнь сложнее, чем кажется.
Глаза щиплет, как будто в них насыпали песок. Я не знаю, который сейчас час, но мне кажется, что черный экран кухонного окна начинает потихоньку сереть. Я говорю себе, что написала на сегодня уже достаточно, что могу идти спать. Мне нужен отдых. Разве не об этом в один голос говорят мне врачи и целители? Берегите силы, не расходуйте попусту энергию, говорят они.
Мы с матерью проговорили в Кенсингтоне до самого утра. Пока за мной не приехал Крис.
— Он мой друг, — сказала я. — Думаю, он тебе понравится.
На что она ответила:
— Хорошо иметь друзей. Один настоящий друг гораздо важнее всего остального. ~— Она наклонила голову и с некоторой застенчивостью добавила: — Хотя бы это я узнала.
Крис приехал совершенно измученный, словно его пропустили через мясорубку. Он выпил с нами чаю.
— Все прошло нормально? — спросила я. Не глядя на меня, он ответил:
—Да.
Мать с любопытством посмотрела на нас, но ни о чем не спросила.
— Спасибо, что вы заботитесь об Оливии, Крис.
— Ливи многое делает сама.
— Чушь, — отрезала я. — Ты даешь мне силы, и ты это знаешь.
— Так и должно быть, — сказала мать.
Мы с Крисом уехали, когда рассвело. По его словам, он уже виделся с Максом, и спасенных животных пристроили. Потом он сказал:
— В моей группе пополнение. Я не говорил тебе? Мне кажется, они будут хорошо работать.
Думаю, Крис собрался рассказать мне об Аманде уже тогда. Должно быть, он испытывал значительное облегчение: меня вот-вот возьмут под опеку, а это значит, что я покину его, когда болезнь вступит в очередную стадию. И если он хотел вопреки правилам ДСЖ продолжать крутить с Амандой, он мог теперь делать это, не боясь ранить мои чувства. Вероятно, вот о чем он думал на обратном пути в Малую Венецию, но я не обратила внимания, что Крис сидел притихший. Меня переполняло происшедшее между мной и матерью.
— Она изменилась, — сказала я. — Похоже, она наконец пребывает в мире с собой. Ты заметил, Крис?