— Это легко выяснить.
Он ощутил пожатие ее пальцев.
— Но если ты сдашь Криса Фарадея тем, кто занимается этими взломами и похищениями… Томми, у нее никого не останется. Ей придется жить в приюте или в больнице. И то, что ты попросил ее сделать, окажется впустую.
— Это поможет передать убийцу в руки правосудия, Хелен. Это не пустой результат.
Он не смотрел на нее, но чувствовал, что Хелен вглядывается в его лицо, пытаясь прочесть по нему скрытые мысли Линли, чтобы самой понять, что он собирается сделать. А он и сам этого не знал. Сейчас не знал. Пока не знал.
Я хочу простого решения, думал он. Я хочу стандартного решения. Я хочу провести черту, которую никому и в голову не придет переступить. Я хочу закончить пьесу, когда в ней всего лишь предусмотрен антракт. Это прискорбный факт моей жизни. Который всегда был моим проклятием.
Решайте, инспектор. Он так и слышал голос Оливии. Решайте. Решайте. А затем живите со своим решением. Как я буду жить. Как я живу.
Да, подумал Линли. Как ни странно, но он ей это должен. Он должен был всю оставшуюся жизнь сам нести бремя своего сознательного выбора, груз совести и ответственности.
— Это расследование убийства, — наконец проговорил он в ответ на незаданный Хелен вопрос. — Так оно начиналось, так и закончится.