—Я вполне могу…
— Это приказ, сержант. Черт бы его побрал!
—Слушаюсь, сэр.
Линли выждал, пока Барбара не вошла в здание маленькой гостиницы, а сам побрел через мост к причудливому небольшому коттеджу на дальнем конце деревни. Да уж, диковинное жилище. Фасад дома украшали поздние розы. Их годами никто не подстригал, и цветы буйно разрослись, почти полностью скрыв от посторонних глаз маленькие окна по обе стороны двери. Розы карабкались вверх по стене, гордо венчали карнизы и уходили вверх, все выше, покоряя крышу. Цветы превратились в сплошной ковер тревожного ярко-красного цвета. От их аромата воздух казался гуще, и сладкий запах сделался невыносимым, как зловоние. Это не было красиво — это было почти омерзительно.
Найджел Парриш уже удалился в дом. Линли последовал за ним, приостановился на пороге, осматривая помещение. Музыка продолжала греметь. Линли с изумлением уставился на источник этого музыкального извержения, мощнейшие динамики во всех углах комнаты, так что в центре ее создавался водопад, водоворот звуков, Никакой мебели, кроме нескольких стульев. До ниток протертый ковер, электроорган, магнитофон, проигрыватель, приемник.
Парриш выключил магнитофон, из которого лилась музыка. Перемотал кассету, вынул ее, убрал на место. Он делал все неторопливо, точными, рассчитанными движениями, прекрасно зная, что Линли смотрит на него. Тем не менее он старательно разыгрывал свой спектакль.
— Мистер Парриш?
Хозяин вздрогнул и быстро обернулся. Приветливая улыбка осветила его черты. Однако руки У него тряслись — это заметили и Линли, и сам Парриш, поспешно спрятавший руки в карманы твидовых брюк.
— Инспектор! Заглянули на огонек? Жаль, что вы наткнулись на нашу свару с Эзрой.
— А, так это был Эзра.
— Да, малыш Эзра с медовым языком и медовыми волосами. Малютка настаивает на своем «праве художника» торчать в моем саду, чтобы изучать игру света на реке. Представляете себе, каков наглец? Я воспарил, наполнил свою душу музыкой Баха — выглядываю из окна, а он уже мольберт расставляет. Черт бы его побрал!
— Пожалуй, уже поздновато рисовать, — заметил Линли, подходя к окну. Отсюда не были видны ни река, ни сад. Хотел бы он знать, зачем Парришу понадобилось солгать.
— Кто ж их знает, что на уме у этих волшебников карандаша и кисти? — проворчал Парриш. — Сколько помнится, Уистлер изображал Темзу ночью.
— Не уверен, что Эзра следует по стопам Уистлера. — Линли наблюдал, как Парриш достает из кармана пачку сигарет и пытается непослушными пальцами зажечь спичку. Подойдя к нему поближе, инспектор щелкнул зажигалкой.