— Что ты делаешь? — запинаясь, пробормотала Кэтлин, слыша, каким пронзительным стал вдруг ее голос.
— А ты как думаешь? Я раздеваюсь. Я намерен убедить тебя, что ты не желаешь выходить замуж за учителя.
— Но… о чем ты говоришь?
Джейк поднял голову, впиваясь в нее взглядом горящих зеленых глаз. Очевидно, он был готов к бою.
— Я терпеливо ждал, когда к тебе вернется рассудок.
— Рассудок? Да это ты свихнулся, если являешься сюда и раздеваешься, как будто у себя дома!
— Ничто не изменилось, Кэт, — невозмутимо объяснил Джейк. — В сущности, я даже усовершенствовал свое искусство. Мне следовало заняться этим еще неделю назад.
— Неделю? Джейк, я хочу, чтобы ты ушел! И немедленно]
— Нет. До утра не выйдет.
Дыхание Кэтлин вдруг начало останавливаться, едва она поняла, что задумал Джейк.
— Я… я закричу. В бараке ночуют пастухи, и… Джейк пристально разглядывал ее, уголок его губ иронически приподнялся.
— Можешь кричать сколько угодно. Но не забывай: тебе будет чертовски сложно объяснить, почему я оказался голым в твоей спальне.
Кэтлин широко раскрыла глаза, ее охватила паника. Джейк прав. Она не сможет позвать на помощь наемных работников, потому что тогда ей придется объяснять, что здесь делает Джейк. Положение было безвыходным.
Но когда пальцы Джейка переместились на пряжку ремня, Кэтлин собралась с силами, чтобы пригрозить:
— У меня есть оружие…
Зеленые глаза холодно оглядели ее, раздевая донага и дерзко разглядывая ее прелести.
— Значит, тебе можно прибегать к насилию, а мне — нет?
— По-видимому, других доводов ты не понимаешь. Если понадобится, я пристрелю тебя, Джейк.
— Ягненку не стоит дразнить волка, — многозначительно заметил он.
Кэтлин замолчала. Ей надо бежать. Развернуться и бежать прочь. Но она стояла, не в силах пошевелиться, и с беспомощным видом наблюдала, как Джейк снимал ремень с кобурами и вешал его на спинку стула. Ее взгляд прошелся по перекатывающимся мускулам плеч и груди, спустился ниже, на плоский мускулистый живот.
Джейк начал неторопливо расстегивать брюки.
— Джейк, прекрати… — взмолилась Кэтлин хриплым голосом.
Он не обратил ни малейшего внимания на ее слабую мольбу. Вместо этого он расстегнул брюки и не спеша приспустил их, обнажив свое мужское достоинство, отяжелевшее от возбуждения.
Взгляд Кэтлин был прикован к горячей упругой плоти, выступившей из темных кудрявых зарослей. Здесь кожа была светлее, но и ее покрывал золотистый загар, и Кэтлин вспомнила, что Джейк любил загорать обнаженным. Очевидно, он и теперь не изменял давней привычке.
Ее сердце дико заколотилось.