Затем ветер повернул к Тар Валону, с каждой секундой набирая силу, и обрушился на военный городок у реки, где спали воины и их спутники. Он внезапно сорвал со спящих на земле одеяла, а спавшие в палатках проснулись, обнаружив, что их палатки улетели прочь в темноту вместе с колышками, если парень не успел ухватиться за веревку. Груженные фургоны качались и валились на бок, знамена упорно сопротивлялись, но и их вырвало из земли, их стремительные древка превратились в копья, которые пронзали все живое, попавшееся на пути. Пригибаясь под ветром, люди изо всех сил бросились к коновязям, успокаивать животных, которые от страха вставали на дыбы и ржали. Никто из солдат не знал то, что знали Айз Седай, но резкий серный запах, заполнивший холодный ночной воздух, всем показался плохим предзнаменованием, и суровые, закаленные в боях мужчины громко молились так же пылко как безусые юнцы. К их молитвам прибавились громкие молитвы их спутников – оружейников и кузнецов, стрельников, жен, швей и прачек. Внезапно все ощутили страх, словно этой ночью появилось что-то темное, темнее, чем сама темнота.
Ужасные хлопки холста крыши палатки, готовой вот-вот разорваться, громкие крики людей и лошадиное ржание, перекрывающие шум ветра, с трудом помогли Суан Санчей проснуться второй раз.
От резкого запаха серы, из глаз тут же потекли слезы, и она за это была ему едва ли не благодарна. Эгвейн могла управляться со сновидениями с той же легкостью, с какой снимала и одевала пару чулок, но про нее этого сказать было нельзя. Заснуть было очень трудно, даже когда она наконец заставила себя лечь. Едва она узнала про новости с речного берега, то была уверена, что заснет только, когда свалится с ног от усталости. Она помолилась за Лиане, они возложили свои общие надежды на плечи Эгвейн, а теперь, похоже, их выпотрошили и повесили сушиться. Ладно, она сама вымотала себя беспокойством, нервотрепкой и беготней. Теперь в ней снова проснулась надежда, и она не могла позволить своим тяжелым векам снова сомкнуться из опасения, что тогда точно проспит до полудня. Вихрь утих, но крики людей и животных не стихали. Устало, она отбросила одеяло и неуверенно поднялась на ноги. Постель была очень не удобной. Она была разложена на сложенном куске холста прямо на земле в углу не слишком большой квадратной палатки. Однако она оказалась здесь, хотя для нее это означало скакать верхом. Конечно, к тому моменту она уже валилась с ног и по всей видимости была не в себе от случившегося горя. Она коснулась тер’ангриала – перекрученного кольца, свисавшего с кожаного ремешка на ее шее.