— А ты? Тоже расстроилась? — с участием спросил Дэниел. — Вы с ней близки?
— Были раньше. — Зайла поежилась. — Но мы давно не виделись. — Помолчав, она заговорила опять: — Она теперь как-то скованна, когда разговаривает со мной. Наверное, все еще испытывает чувство вины.
— Вины? Почему она должна чувствовать себя виноватой?
— Она и не должна. Я пыталась ей это объяснить. — Зайла невольно сжала планку изгороди. — Она винит себя в моей… болезни, в том, что оставила меня с бабушкой, пока работала. В Седихан я приехала с одной целью — снять с нее чувство вины. Я хочу, чтобы она поняла, что я сейчас счастлива и довольна жизнью.
— А ты и вправду довольна?
Зайла с достоинством подняла голову.
— Разумеется. — Ее взгляд вернулся к мальчику на черном коне. — Смотри, он хочет заставить его прыгнуть! — Она нахмурилась. — Ты не считаешь, что препятствия уж очень высоки? Прыгать придется на шесть футов!
Дэниел не сводил глаз с ее лица.
— Все жокеи Филипа очень опытные. Тебе не о чем беспокоиться.
— Я бы так не сказала. Ему, наверное, не больше двенадцати!
Дэниел спокойно повернулся, чтобы посмотреть, но тут же выругался, бросил сигарету и раздавил ее каблуком. Одним махом он вскочил на изгородь рядом с Зайлой.
— Это Пандора. Филип ее убьет!
— Очень может быть, — раздался рядом голос Эль-Каббара, который подошел к ним и тоже уселся на изгороди. Он был в коричневых брюках для верховой езды, белой рубашке и мягких черных сапогах. Он выглядел еще более эффектно, чем утром. — Если, конечно, до этого она себя сама не убьет.
— Пандора? Так это девочка? — изумленно спросила Зайла. Тоненькая фигурка в черной водолазке и потрепанных джинсах казалась ловкой и сильной. Серая кепка, натянутая на глаза, полностью закрывала волосы и затеняла лицо. Неудивительно, что Зайла приняла ее за мальчика.
— Какого она пола, пока не ясно, — заметил Эль-Каббар. — Она не хочет смириться с тем, что родилась женщиной. Она знает только, что или выиграет Олимпиаду, или станет лучшим жокеем со времен Вилли Шумейкера. Еще не решила, какой из этих вариантов выбрать.
— Это Пандора Мэдхен, — пояснил Дэниел. — Дочка доктора Мэдхена, которого Филип пригласил, чтобы основать здесь клинику.
— Вношу поправку. Она дочка самого дьявола, — сказал шейх. Его глаза не отрывались от маленькой фигурки, которая пригнулась к самой шее коня и понуждала его прыгать. — Вероятно, ее потеряли цыгане.
— Так ты не остановишь ее? — с любопытством спросил Дэниел. — Ведь это Эдип, правда? Я думал, что ты запретил ей ездить на нем.
— Я действительно запретил. Но сейчас уже слишком поздно ей мешать. Если я подойду и попытаюсь ее стащить с седла, то могу испугать жеребца. — Бирюзовые глаза сузились в щелочки. — Я лучше подожду, пока она прыгнет и подъедет сюда.