Дандрагон.
— Я прав. Женские мозги не приспособлены для игры в шахматы, — сказал Вэр, глядя вниз, на лежащую перед ним шахматную доску. — Мне доставляет удовольствие брать над вами верх в этой игре.
— И поэтому вы настаиваете на том, чтобы я играла с вами после ужина каждый вечер? — спросила Tea.
— Нет, у меня есть другие причины.
— Какие?
— Не хотите ли сыграть еще партию?
— Какие причины?
Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся ей.
Он не собирался говорить ей. Эти сводящие с ума мгновения, когда ему приходилось сдерживаться, все еще не оставляли его, но последнее время повторялись реже.
— Что ж, тогда я больше не стану играть с вами. — Она оттолкнула кресло и уставилась на огонь. — И я могла бы выиграть, если бы шахматы что-то для меня значили.
— Я знаю, вы можете. — И когда она выразительно взглянула на него, он быстро поправился: — По крайней мере иногда.
Она усмехнулась.
— Часто. Ваше внимание порой отключается, и вы становитесь очень рассеянным.
— В самом деле? Значит, мне необходимо избавиться от этого недостатка. Рассеянность может стоить жизни солдату.
— Но не здесь.
— Нет, не здесь.
В комнате, освещенной огнем камина, повисла тишина, но в этой тишине не было напряженности, только покой и уют. Могла ли предположить она, что ей когда-нибудь будет так хорошо и уютно в присутствии грозного Вэра из Дандрагона, размышляла она.
— Не пора ли Кадару уже вернуться с Селин?
— Думаю, уже скоро. Возможно, у него возникли трудности с Николасом, может, он не хотел уступить вашу сестру.
Искра беспокойства прожгла мир, царивший в ее сердце в эту минуту.
— Но он сумеет добиться успеха?
— Кадар может быть более изворотлив и терпелив, чем сам Саладин. Если у него не получится одним способом, он найдет другой и третий. Он привезет ее.
— А что, если нет?
— Так или иначе, она будет с вами. Я сам поеду за ней. — Он мрачно улыбнулся. — Но мои способы не столь цивилизованны, как Кадара. Я могу оставить вас сиротой.
Ее глаза раскрылись от страха.
— Вы шутите.
— Мы ведь уже с вами установили, что я очень редко шучу. — Он пожал плечами. — Поэтому будем надеяться, что Кадар добьется успеха.
— Вам очень опасно предпринимать такое далекое путешествие.
— Опасность подстерегает меня всюду, как только я выезжаю из Дандрагона. Угроза быть убитым в Константинополе ничуть не больше, чем в Дамаске. Кроме того, я обещал.
— Но вы не должны умирать из-за этого, — горячо заявила она. — Я сама найду способ вызволить Селин, как я вначале и думала.
Он впился в ее лицо взглядом.
— Слово надо держать.
— Не будьте глупцом. Я прожила долгие годы в доме Николаса и выжила. Селин сумеет дождаться меня. Несколько лет ее жизни не стоят вашей смерти. Я больше не желаю слушать об этом… Почему вы так смотрите на меня?