— Мне хотелось бы знать, станете ли вы оплакивать меня, если я погибну.
— Я редко плачу. — Странное выражение на его лице не изменилось, и ей стало от этого неуютно. — Да и с какой стати я бы стала оплакивать человека, который собирается так глупо собой рисковать?
— Но у вас доброе сердце, и вы настаиваете на том, что я ваш друг. Так вы будете по мне плакать, Tea?
Она не могла понять выражение его лица, но в его голосе прозвучала странная нотка, заставившая ее более серьезно отнестись к его вопросу. Он постоянно жил под угрозой смерти, которая стала для него верным спутником. Возможно, мысль, что кто-то будет горевать о нем, действительно что-то значила для него. Она встретила его взгляд.
— Я буду вас оплакивать.
Он медленно кивнул.
— Я верю, что будете.
Она не могла отвести от него взгляда. Внезапно у нее перехватило дыхание, ей стало не хватать воздуха. Он явно пытался ей что-то сказать. Нет, это были не слова и не мысли даже… но что? Она не знала, но не могла перенести остроты этого ощущения. Она попыталась улыбнуться.
— Но я уверена, что слез не будет, потому что Кадар привезет мне Селин.
— Она готова, мой господин, — объявил Гарун, появляясь в дверях.
Tea с облегчением вздохнула, обрадованная тем, что их прервали.
— Почему ты еще не спишь, Гарун? — спросила она мальчика.
Гарун возмущенно посмотрел на нее.
— Я выполняю поручение моего господина. — Он поклонился Вэру. — Вы велели сообщить, когда она будет готова.
Она? Tea внезапно насторожилась, поняв, что он мог иметь в виду. Правда, Вэр не звал Ташу в свою постель последнее время, но это вовсе не означало, что он не приглашал других женщин, живущих в замке. Конечно, он использовал их; у него чудовищный аппетит по этой части. Почему же она чувствует себя такой оскорбленной и разочарованной? Она вскочила на ноги.
— Я вас покидаю. У вас, очевидно, есть более интересные дела.
Он нахмурился.
— Почему вы… — Внезапно он все понял. — Вы думаете, что меня ждет женщина в постели?
— Это меня не касается. — Она направилась к двери. — Но я полагаю, вам не следует использовать Гаруна, чтобы улаживать подобные дела.
— Моя госпожа, — запротестовал Гарун, пораженный тем, что он посчитал дерзостью в ее устах.
— Это обязанность оруженосца — обеспечить своего хозяина всеми удобствами, которые ему необходимы. — Вэр поднялся с кресла. — И вы правы, это не ваше дело. И тем не менее, мне кажется, меня развлечет, если вы пойдете сейчас со мной.
— Я хочу, чтобы вы смотрели.
В ее памяти во всех подробностях всплыла картина в зале в ту ночь. Обнаженный Вэр, сидящий в кресле, и Таша между его ног, прильнувшая к его…