— Ну конечно, розовая жемчужина в розовом вине, а где же еще?
Фарло подвел гостей к стеллажу с бочонками ревеневого вина. Могучий еж легко переставлял бочки с места на место и одновременно, смешно шевеля губами, с трудом разбирал надписанные названия сортов вин. Кое-где он сбивался и был вынужден обратиться к Ролло за помощью в прочтении названий, написанных с ошибками.
Заметив улыбки на мордочках младших гостей, Фарло поспешил пробормотать в свое оправдание:
— Ну, мы, ежи Пеньки, не очень-то сильны в науках, зато в вине и в еде мы разбираемся неплохо.
Наконец Фарло добрался до бочонка, на крышке которого Пинким первой прочитала запылившуюся надпись:
— «Зно-ми-ни-тае ве-но Амбро-зия Пики „Ча-ща ра-даз-ти»«.
Все по очереди перечитали эту странную надпись и задумались. Первой осенило Пижму.
— Чаща, чаща… Да конечно, это же и есть «Чаша радости».
Ролло уважительно похлопал по пыльной крышке бочонка:
— Понятно-понятно. Вот она, «Чаша радости», приготовленная Амброзием Пикой в «зиму больших сугробов».
Еж — хранитель погреба, не особо напрягаясь, перетащил бочонок на высокий стол, лихо пробил одним ударом молотка дырку в его крышке, ввернул в образовавшееся отверстие краник и положил бочонок на бок, чтобы перелить вино в другую посуду, не разлив при этом ни капли. Ролло подставил под струю кружку и сделал небольшой глоток.
— Восхитительно, но, боюсь, слишком крепко. Посмотрим, может быть, сгодится сестре Цецилии в качестве лекарства от простуды или лихорадки.
Пижма не смогла сдержаться и добавила:
— Наверняка будет лучше, чем ее знаменитая крапивная похлебка.
Опорожнив бочонок, Фарло поднял и потряс его. Внутри что-то перекатывалось. Краник из крышки выкрутили, и Пинким, у которой была самая тоненькая лапка, просунула ее внутрь бочонка. Затем она попросила подвинуть его чуть в сторону, наклонить к себе, и вдруг…
— Вот! Нашла! — закричала мышка.
Она извлекла из бочонка небольшую каменную рюмочку вроде тех, что используются для лекарств. Рюмочка была запечатана пчелиным воском. Фарло складным ножиком соскреб воск, и в его лапах оказалась великолепная розовая жемчужина.
— Вот это да! — вздохнул в восхищении хранитель винного погреба. — Вот это драгоценность! Никогда в жизни не видел такой красоты.
Пижму же больше заинтересовал листочек бумаги, аккуратно сложенный на дне рюмки. Ежиха положила бумажку на стол и стала бережно разворачивать свою находку.
Матушка Аума попыталась успокоить всех собравшихся у ворот.
— Пожалуйста, не волнуйтесь, — сказала она. — Пока ничего не случилось. В конце концов, еще не так поздно, и я знаю, что настоятель частенько задерживается в лесу до самого вечера.