Но вечер еще только начинался, ночь ждала впереди. И Алане была невыносима мысль, о том что именно произойдет, когда они останутся одни. Но это неминуемое должно было произойти…
Некоторое время спустя она остановилась, чтобы вытереть руки о тряпку. Ее взгляд скользнул по дальней стене, где накануне она видела Радберна. Алана нахмурилась: сегодня его там не было. А потом, увы, она встретилась взглядом с Мерриком.
От странного чувства все внутри у нее сжалось. Меррик сделал ей знак подойти. Алана заколебалась. Мелькнула мысль отвернуться, притворившись, что не видела знака. Но после всего, что случилось сегодня, она уже не была такой смелой, как ей хотелось бы.
Она шла к нему и чувствовала, что ноги у нее как ватные. Меррик не поднялся, когда Алана встала перед ним. Он остался сидеть. От рыцаря исходили мощь и присутствие духа, слишком живо напоминавшие ей о его силе. Длинные смуглые пальцы обхватили матово поблескивающий серебряный кубок. Мускулистую ногу он вытянул вперед. Его лицо казалось высеченным из гранита.
— Ты кого-то ищешь, саксонка? Кого? Алана отвела глаза и ничего не ответила.
— Своего возлюбленного? — Меррик был не умолим.
Что-то вспыхнуло в душе Аланы. — Если ты имеешь в виду Радберна, то он мне не возлюбленный!
— Ну хорошо, саксонка, надеюсь, на этот раз ты мне не солгала, иначе берегись!
Невозможно было не расслышать вызова в тоне его голоса. Алана решила, что разумнее будет не обращать на это внимания. Стараясь скрыть свое замешательство, она уставилась на серебряный кубок.
— Ты почти уже допил свой эль. Пойду, принесу еще…
— Нет, саксонка, — твердые пальцы схватили ее за руку. — Сядь! — приказал он.
Сердце у Аланы подпрыгнуло.
— Сесть? Но я не понимаю… зачем…
— Как зачем, саксонка? — его улыбка сводила с ума, а глаза оставались ледяными. — Я хочу, чтоб ты сидела рядом, а я любовался бы твоей красотой.
— Не для того, чтобы любоваться! Скорее, что бы меня мучить, ты просишь сесть! — пробормотала она еле слышно.
Сильные пальцы теснее сжались вокруг ее руки, принуждая опуститься ниже… ниже… она оказалась на коленях перед ним.
В зале было шумно, но Алана ничего не слышала. Жгучий стыд охватил ее. Она не была глупа и понимала, что у Меррика на уме. Он хотел, чтобы она почувствовала себя ничтожеством. Именно такое чувство у нее и возникло. Его добыча! Имущество! Вещь! Алана с болью в груди удерживала слезы.
Он начал рассеянно перебирать ее волосы. Алана горько пожалела, что не заплела их в косу. Она странным образом ощущала себя связанной с ним, будто он приковал ее к себе цепями. Снова и снова сквозь пальцы рыцаря скользили шелковистые пряди. Жгучее негодование кипело в крови Аланы: это было слишком интимно, почти как страстный поцелуй!