— Подавленное состояние, говоришь? Не понимаю, с чего бы это.
— Ну конечно, где уж тебе! — огрызнулась Гленда. — Сказать тебе почему?
— Думаю, ты все равно скажешь, так что валяй, выкладывай, — мрачно усмехнулся он.
— Мередит ничего не говорит мне, — сказала Гленда. — Но я-то понимаю, что ее печалит: у нее скоро родится ребенок, а она не замужем. — Гленда решила выложить ему всю правду. — Я не знаю другого столь истово верующего человека, кроме разве отца Уильяма. Да, она скоро родит ребенка без мужа, а это противоречит всему, во что она верила, противоречит самой вере. Могу представить себе, какой опозоренной она себя чувствует, особенно если учесть, что она собиралась постричься в монахини.
У Камерона екнуло сердце. Ему никогда не приходило это в голову.
— Что ты хочешь сказать, Гленда? По-твоему, я должен жениться на ней? Ведь она Монро, дочь Рыжего Ангуса!
— Но это не послужило препятствием, когда ты уложил ее в свою постель?
Он почувствовал угрызения совести. На этот вопрос у него не было ответа.
— Скажи мне, Камерон, ведь ты не отрицаешь, что эхо твой ребенок?
— Нет! — горячо запротестовал он. — Это мой ребенок, и я признаю его своим!
— В таком случае, — продолжала Гленда, пристально глядя ему в глаза, — я на твоем месте подумала бы вот о чем: если ты не женишься на ней, этот ребенок не будет считаться рожденным в клане Маккеев. — Она сделала паузу. — Если ты не женишься на ней, ребенок будет носить имя Монро.
Она ушла, а он, оседлав коня, поднялся на седловину в горах, высоко над Данторпом. Там он остановился и окинул взглядом открывавшуюся взору величественную панораму. Горные вершины вокруг были окутаны туманом. Далеко внизу простиралась долина. Насколько видел глаз, вдаль уходили цепи холмов. Все вокруг застыло в молчании, как будто весь мир затаил дыхание.
Грудь у него раздувалась от гордости. Это были земли Маккеев. Его земли. Земли, которые со временем перейдут к его сыну, потому что Камерон был уверен, что у него родится именно сын.
Но жениться на Монро, дочери убийцы своего отца… Боже милосердный, простит ли его когда-нибудь за это отец? С другой стороны, если он не женится… то простит ли его сын?
Он закрыл глаза. И представил себе… Мередит. Мередит с золотисто-рыжими волосами и глазами голубыми, как небеса. Мередит, миниатюрную и изящную, слегка отяжелевшую теперь, потому что она носила его ребенка. Его сына.
Он улыбнулся. Она считает себя слабой и нерешительной, но Камерон еще никогда не встречал такой храброй женщины. Он вспомнил, как она спала, прижавшись к его боку и доверчиво положив маленькую ручку ему на грудь. Откровенно говоря, он был очень удивлен, что она вообще ему уступила. Нет, подумал он, она не капитулировала, она сражалась с ним с первой минуты их знакомства. Было совсем не легко уложить ее в свою постель. Но его страсть лишь сильнее разгорелась от этого. Его желание не остывало, он не мог насытиться ею.