Поэтому сейчас, читая письмо Джеффри, Джоанна испытывала одновременно и облегчение, и грусть. Упаковав подарки, приготовленные для своего жениха, Джоанна лишь тихо вздохнула и отослала их с Нудом. Страдая в Роузлинде от одиночества, она неохотно начала готовиться к двенадцатидневным празднествам. С каждым днем становилось все нестерпимее сидеть одной за огромным столом в огромном зале. Не с кем ни поговорить, ни посмеяться. Джоанна почти поддалась соблазну съездить в Айфорд или Кингслер, просто чтобы развлечься, но чувство долга не позволило ей лишить людей Роузлинда праздника из-за такого пустяка, как ее одиночество.
В конечном счете она получила от торжеств гораздо больше удовольствия, чем ожидала. Утром первого дня празднеств в Роузлинд прискакал сэр Ги с сундуком, набитым подарками от Элинор и Иэна, Он приехал из Ирландии тайно и добирался до Роузлинда только для того, чтобы сделать Джоанне приятный сюрприз. В полдень того же дня приехали еще два желанных гостя — старший сын одного из вассалов Джеффри и старший оруженосец графа Солсбери. Первый привез подарки от Джеффри, а второй — от графа и леди Элы. Джоанна с признательностью подумала о том, что все любимые ею люди помнят о ней и каждый стремится сделать для нее праздник радостным и светлым.
В первый день ей дарили милые безделушки, во второй — дорогостоящие предметы одежды и драгоценности. Подарков становилось все больше: сапфир и золотое ожерелье от Элинор и Иэна; изящный халат и туника, вышитая золотыми нитками и украшенная самоцветами, от графа Солсбери и леди Элы; Джеффри прислал лунные камни, оправленные в серебро и излучающие такой же загадочный свет, как и глаза Джоанны. Все хотели, чтобы девушка не чувствовала в праздник своего одиночества. Постоянно звенел смех, ибо за высоким столом сидели молодые люди одного возраста с Джоанной, да и сэр Ги ничем не омрачал их невинных развлечений. Несмотря на свои шестнадцать лет и подарки, как взрослой женщине, Джоанна снова превратилась в ребенка, целиком поглощенного только смешными выходками и глупыми шутками.
Когда веселье закончилось и двое молодых гостей попрощались с Джоанной, сэр Ги еще оставался в замке. Он рассказал девушке, что в Ирландии пока все спокойно, хотя ни граф Пемброкский, ни лорд Иэн не верят, что эту страну можно оставлять без присмотра. Однако есть надежда, что в конце концов эту землю удовлетворит правление Англии. К приятному удивлению графа Пемброкского и Иэна, Джон Грей, епископ Норвиджский, стал справедливым и энергичным священником, как только вышел из-под влияния короля. В сущности, в разуме норвиджскому епископу нельзя было отказать и раньше, как, впрочем, и в усердии. Не хватало ему лишь мужества противостоять человеку, которого он боялся. Если Джон не станет вмешиваться в дела Ирландии, Джон Грей отлично справится с управлением страны.