— Я заглядываю в сердца многих и вижу там только страх, — вздохнул Палпатин.
По тронному залу будто сквознячок пробежал. Взгляд глубоко посаженных глаз был направлен на пустую клетку, составленную из сведенных вместе суховатых пальцев.
— Так и должно быть. Но когда я смотрю в твое сердце, Вейдер, я вижу… нечто иное.
Сейчас он не был похож на правителя целой Галактики, скорее — на прячущегося под капюшоном нищего попрошайку. Палпатин разглядывал костяшки собственных пальцев.
— Нечто напоминающее… желание.
Принц Ксизор с трудом подавил улыбку. У фаллие-нов слово «желание» имело единственный и вполне конкретный смысл. Жестокая красота, резкие точеные черты лица, величественная осанка, комбинированные с богатым феромонами запахом, делали Ксизора желанным практически для любой женщины во вселенной. Он мог заставить любую из них делать все, что ему хочется. Фаллиен уточнил: гуманоидную женщину, отвечающую его понятиям красоты. Представительницы более отвратительных рас могли вздыхать сколько влезет, их эмоции его не волновали.
— Желание служить вам, учитель, — равнодушно произнес Дарт Вейдер, который, очевидно, с рождения не имел понятия о подобострастии. — И Империи.
— Разумеется, чего же еще, — Палпатин благосклонно улыбнулся; эффект получился потрясающий, не менее, чем от любой другой эмоции. — Но меня окружают те, кто желает служить мне. Ксизор, например…
Император указал на фаллиена.
— Он говорит те же слова, что и ты. И если ты ближе к тому, что осталось от моего сердца, мой мальчик, если я верю тебе больше, чем остальным, то причина совсем не в словах.
— Действия, — высокомерно обронил Ксизор, — говорят лучше слов. Судите о моей верности по тому, что я делаю ради Империи.
— И что именно? — полюбопытствовал Повелитель тьмы, поворачивая к фаллиену глухой шлем. — Суетитесь, бегаете по каким-то таинственным поручениям, которые даете сами себе. Занятное понятие о служении. Страх движет многими, но есть и такие, чье скудное хитроумие ограничивается кошельками. Преступники, воры, создатели личных империй… Вы знакомы с ними, Ксизор. Порой меня изумляет, как они клубятся вокруг вас.
Выступать против Вейдера, даже если тот присутствует в столь несущественной форме, как голограмма, все равно что воевать c жесткой радиацией, которая может содрать плоть с костей. Ксизор нервно сглотнул. Не в первый раз он почувствовал холодное прикосновение к своему горлу. Фаллиен постарался дышать ровнее, и, к его изумлению, воздух послушно набирался в легкие и выходил обратно. Но если бы Повелитель тьмы выпустил на свободу гнев в полной мере, силы воли могло и не хватить. Ксизору приходилось видеть, как высокопоставленные придворные и военные чины хватались за глотки, разевая рты и судорожно глотая воздух, словно дантуин-ские сарганы, выдернутые острогой из воды. Вейдер был слишком умен и осмотрителен, чтобы демонстрировать подобную мощь перед Императором. К чему искушать старика, вынуждая к соревнованию?