— Здесь, конечно, есть свои сложности, но если мы отнесемся с уважением и доверием друг к другу, дело принесет нам обоюдную выгоду. И не затронет нашего чувства собственного достоинства.
— Нашего чувства собственного достоинства?
Тринити снова покраснела.
— Я не хотела намекнуть на то, что чего-то стыжусь, сэр. Так же, как и вы. Дедушка поставил нас в особые условия, но если мы последуем совету мистера Брэддока…
Джек не без удивления увидел, что она вдруг опустила свои фиалкового цвета глаза и произнесла удрученно:
— Может, не стоит обсуждать все это при детях?
— Обсуждать что? — спросил Джек, но прежде чем слова успели вылететь у него изо рта, он догадался, о чем речь, и едва не застонал с досады на себя. — Уж не имеете ли вы в виду наш брак? Разумеется, Брэддок пояснил вам мою позицию… — Тут он прервал себя, обнаружив, что Луиза жадно ловит каждое его слово. С нервической усмешкой Джек предложил:
— Вы, кажется, собирались показать девочкам их комнаты, это замечательно. Я сам найду комнату вашего дедушки, и когда мы все приведем себя в порядок, мы с вами можем поговорить наедине. Например, в гостиной.
Тринити уставилась на него так, словно он вдруг перешел на какой-нибудь неизвестный латинский диалект.
— О вашей позиции? — Глаза у нее загорелись. — Мне это соглашение нравится не более, чем вам, как мне кажется, сэр, по брак — обязательное условие нашего успеха. Вам лишь стоит познакомиться с завещанием дедушки, и вы в этом убедитесь. Если я каким-то образом разочаровала вас…
— Конечно, нет!
— Позвольте мне договорить! — Она отступила, как бы не уверенная в том, что держится от него на расстоянии большем, чем необходимо для пощечины. — Прошу прощения, если вы ожидали, что я встречу вас с определенной долей кокетства и стану завлекать. Но я рассматриваю наши отношения как чисто деловые и призываю вас к тому же.
Огонь в ее глазах настолько потряс Джека, что он на время утратил дар речи. Никогда еще он не сталкивался так близко с дикой, неукротимой красотой, тем более вызывающей по контрасту с траурным платьем и строгой прической.
И тут он понял все: и почему она так оделась, и почему нервничает, почему смущается.
Гордая молодая женщина, убежденная в том, что должна поступиться своим достоинством во имя уважения к памяти деда. Если бы этот взрыв негодования не был настолько мгновенным и безумным, он тронул бы его сердце. Но теперь следовало держать сердце в узде, если он хочет спасти положение.
Джек обратился к Луизе:
— Возьми с собой сестер и поднимайтесь наверх.
Можно вас на минутку, Элена? — Он повернулся к поварихе, которая буквально таращила на него глаза. — Можно попросить вас показать девочкам их комнаты, пока мы с мисс Стэндиш обсудим между собой деловые вопросы?