— А вот здесь вы ошибаетесь, дорогой мой Сергей. Собственное богатство как таковое, поверьте мне, занимало Аркадия меньше всего.
— А что его тогда интересовало?
— Исключительно власть. Власть над людьми. Возможность отдавать распоряжения, которым подчинялись другие. Но власть нельзя купить. В этом и была его трагическая ошибка. Велихов был безмерно честолюбив, и когда первые его шаги на почве нашего отечественного бизнеса оказались успешными, он окончательно потерял голову. Ему хотелось во всем участвовать и всем руководить — от нефтяной до автомобильной промышленности, от. Аэрофлота до телевидения. Пусть из-за кулис, но руководить.
— А правда, что он безжалостно уничтожал тех, кто вставал у него на пути?
— Боюсь, что правда… — после недолгой паузы ответил Позин. — Да для него и деловые партнеры были не более чем пешки, которыми ради хитроумного хода можно было пожертвовать.
Тут Позин прервал свой затянувшийся монолог, посмотрел прямо в глаза Савелию и спросил:
— Вы думаете, он умер естественной смертью?
— А почему вы сомневаетесь? У него же было кровоизлияние в мозг — так считают врачи.
— С врачами положено не спорить. Но все-таки… Мне из Москвы звонил Щенников и просил максимально помочь следствию. Я сделал все, что мог, и рассказал про тот телефон, что вы мне передали для Велихова. А вас, Сергей, допрашивали?
— Если точнее, то опрашивали, — поправил Савелий и пояснил: — Допрашивают подозреваемых, а свидетелей опрашивают. Меня, конечно, опрашивали, и я рассказал все как есть. Думаю, мы с вами, Александр, никогда не узнаем, случилось ли у него обычное кровоизлияние в мозг, или какая-то другая болезнь свела его в могилу.
— А не мог телефон — ведь когда он зазвонил, я сразу вышел из его кабинета, вызвать его скоропостижную смерть?
— Наверное, мог. Мало ли какое известие он получил от своего неустановленного собеседника. Этого мы тоже никогда не узнаем, — спокойно и рассудительно сказал Савелий.
Ему с трудом удавалось сохранять спокойствие-. Так хотелось рассказать этому честнейшему парню правду, но Савелий понимал, что не имеет права.
В тот роковой день Савелий с нетерпением дождался восьми часов вечера и позвонил Велихову из телефона-автомата.
— Алло, Велихов у телефона, — услышал Савелий знакомый голос, — кто это?
— Это твоя смерть! — очень тихо выдохнул Савелий.
— Кто это? Что за шутки? — Аркадий Романович даже не взволновался, уверенный, что кто-то из знакомых решил пошутить, а он не узнает голоса.
— Это не шутки, Велихов, это самая сермяжная правда!
— Да кто это, черт побери! — Он еще не ощутил опасности, но злость уже пришла к нему, и радушное его настроение как ветром сдуло.