У Путина сперва очнулся гипоталамус, затем пришел в себя гипофиз, потом они вдвоем стали разбираться, откуда из внешнего мира пришел побудительный пробуждающий сигнал. Сначала опять гипоталамус, а потом и гипофиз сообразили, что раздражение в черепную коробку Путина пришло по линии обоняния. Дрянь какую-то совали в нос Владимиру Владимировичу живучие китайцы. Они раньше оклемались. И еще виски ему терли. Это уже по линии осязания пришел сигнал в гипоталамус. Потом слух подключился и направил по нервным каналам китайский шепот. Информации накопилось достаточно, чтобы сознание начало потихоньку подключаться. Первой мыслью, оформленной вновь обретенным сознанием, было долгое «а-а-а-а-а-а-а-а…» в фа-миноре. Второй мыслью, гораздо отчетливее первой, было «и-и-и-и-и-и…» в ми-бемоль-миноре. Потом он долго еще, как казалось, соображал, прогуливаясь по октавам. Глаза открывать не хотелось.
Он так никогда больше и не станет прежним, не придет в сознание. Придет, но не в то, не в прежнее сознание. Многие люди, видевшие тогда Путина, отмечали в нем перемены. Он стал жить отдельно от глаз. В глазах теперь всегда стояло чувство вины и страх.
Страх – основа духовной жизни человека. Страх – это то, к чему вы всегда готовы. Страх – это главное ежеминутное, ежемгновенное чувство всех ваших предков в последних сотнях тысяч поколений. Страх эволюционировал в ваших предках до благородных всяких разновидностей. Страх за близких, страх за Родину. Страх проиграть португальцам в футбол. Это для среднеобразованных. Экземпляры высшего типа полны страха за экологию, страха за судьбу культурного наследия. Или там страхом за судьбы интеллигенции живет один знакомый автора. И имя этого человека не Васисуалий Лоханкин.
Все эти страхи, даже сколь угодно рафинированные – просто страх смерти, возогнанный и перегнанный хозяевами чужих страхов – журналистами, политиками, попами (с ударением на втором слоге). И прочей садистской сволочью. И попы из них самые изворотливые – они торгуют страхом смерти, попрекая нас примером нескольких человек, которые сумели преодолеть и страх и смерть безграничной, безотчетной и безусловной любовью ко всей твари. Я имею в виду Иисуса и Гаутаму, к примеру. Иисус и сам, по правде говоря, редко упускал возможность попрекнуть направо и налево. Но он, в отличие от попов, попрекал их коллег-фарисеев, а не простых людей. Он робин-гудствовал на духовной ниве. А попы мародерствуют. Но бог с ними. В любом случае, пример Иисуса и Гаутамы настолько неправдоподобно редкий, что может быть выведен за скобки – он исключение. Это такая теория у меня. А что, давайте спорить.