В это самое время наверху, одним уровнем выше, на командном пункте, Сечин, откашлявшись, сказал по возможности погромче:
– Товарищи офицеры! Прошу внимания. В ночь на понедельник, прошлой ночью, Владимир Путин злоупотребил своими служебными полномочиями и нарушил Конституцию РФ и присягу президента. Он в разговоре с президентом США Бушем дал разрешение на захват американскими военными всех наших ядерных объектов и важнейших городов. По сведениям наших ВВС, самолеты американцев начнут садиться в Домодедове, Пулкове, Екатеринбурге и Красноярске через пять – шесть часов. На завтра, по прогнозу дают юго-западный ветер. Власть в стране берет на себя вновь созданный Комитет спасения России. Бывшего президента Путина я только что пристрелил вот из этого «стечкина», – Сечин показал на кобуру.
Гул пошел по сановнической толпе, слышно было в гуле: «Ну что ж, за работу, за работу… Не будем терять времени… Вишь, как вышло-то… Некогда теперь обсуждать… Надо же назначить главного… А американцы чеченов выбьют до завтра, успеют ли?… Сбивать надо американские самолеты… А Козак теперь главный или Сечин?»
Начали составлять Комитет спасения России. Персонально, по именам. Решили записаться сначала, а потом решать, что делать. Новая иерархия чиновников должна была возникнуть. И возникла. Главным – председателем Комитета спасения России – предложил Сечин сделать Проничева, начальника погранслужбы и руководителя операции по уничтожению террористов на Обнинской АЭС. Так и сталось – никто не возражал. Проничев пока покладистым казался диктатором – мирно спрашивал по каждому поводу у Сечина. Хотели инкорпорировать в Комитет и Козака, но его не оказалось на месте. Отправились искать. И не сыскали. Но от этого не застопорилась работа Комитета. Готовились первые декреты. О положении в стране, о переносе выборов на воскресенье, первое июня, о новом выдвижении кандидатов.
Козак же был в это время уже на пути в Москву. Чуть позже он войдет в тюрьму «Матросская тишина» в сопровождении отряда из пяти верных ему охранников. Потом проследует по коридору уже в сопровождении начальника тюрьмы и местных служащих. Козак подойдет к одной из камер, откроет дверь широко и постоит немного молча у раскрытой камеры, пока дух тяжелый прокуренный чуть схлынет, рассеется. Он будет стоять молча совсем не долго, пока не встретится глазами с одним из заключенных. Тогда он скажет:
– Михаил Борисович, Миша, вы домой идите, не надо вам тут… Ни к чему это…
В камеру проскочит начальник тюрьмы – помочь собрать вещички Михаилу Борисовичу, знаете ли… Начальник тюрьмы будет выглядеть нервно. Он быстро начнет шептать узнику: