— Вольтер, — произнес голос позади нее, и, обернувшись, она увидела в дверном проеме Раффа. — Он вам нравится? — спросил он с улыбкой.
— Э-э-э... нет. Пожалуй, не очень, — ответила Кэролайн, кладя книгу на место. Она была смущена и раздосадована тем, что дала волю неуместному любопытству и позволила себе трогать чужие вещи. И была поймана на этом. Щеки ее залила краска стыда.
Волк, не обращая внимания на ее замешательство, сложил поленья на пол у простого каменного очага и занялся разведением огня.
— Одеяла там, — произнес он, кивнув головой в дальний угол комнаты, отчего его длинные волосы взметнулись и снова черной волной легли на плечи. — Но прежде чем завернуться в них, вам надо снять с себя всю мокрую одежду.
— Снять... снять с себя одежду? — не веря своим ушам, переспросила Кэролайн.
Волк оставил свое занятие и посмотрел на нее в упор.
— Если вы не сделаете этого, то непременно простудитесь. — Кэролайн, донельзя иззябшая, понимала, что он, безусловно, прав, но все же...
— Но это... это так неловко...
— По-вашему, лучше умереть от лихорадки? — С этими словами он снова повернулся к ней спиной и принялся раздувать огонь под сухими листьями, положенными в дрова.
Кэролайн отыскала одеяло и выпрямилась, держа его в руках.
— Не знаю, как быть, — растерянно проговорила она. — Что если хозяева этого дома сейчас вернутся? Что они подумают?..
По правде говоря, ее беспокоили отнюдь не владельцы этого жилища, но упоминание о них, по крайней мере, могло служить неплохой отговоркой. И лишь услыхав следующую фразу Волка, она поняла, что ухищрения ее бессмысленны.
— Это мой дом, — произнес он спокойно, снимая с крюка висевшее у двери жестяное ведро с веревочной ручкой.
Лишь после этого он повернулся к Кэролайн. Глаза его отражали свет огня из очага, но Кэролайн показалось, будто в них загорелись искры, которые осветили все ее мечущиеся, сбивчивые мысли, в это мгновение показавшиеся ей самой глупыми и наивными.
— Я иду за водой. Поступайте, как пожелаете, миледи. — Захватив с собой ружье, он вышел из домика.
Кэролайн принялась раздеваться. Движения ее были медленными и неловкими, хотя сомнения, правильно ли она поступает, рассеялись без следа. Озябшие пальцы плохо слушались ее, а мокрая одежда прилипала к телу. Она решила было не снимать белье, но промокшая насквозь льняная ткань окутывала ее тело ледяным компрессом, и вскоре девушка, обнаженная и дрожащая с головы до ног, закуталась в длинное и широкое одеяло из грубой шерсти. Вскоре вернулся Волк, и Кэролайн, лишь только он переступил порог, густо покраснела от смущения. Но ему, казалось, не было никакого дела до ее наготы, прикрытой одним лишь одеялом.