— Вы посылали за мной?
Мужчина, задремавший в кресле у камина, вскинул голову и тревожно оглянулся по сторонам. В его светло-зеленых глазах мелькнул страх. Увидев высокого молодого человека, остановившегося в дверном проеме, он нахмурился. В его хрипловатом после сна голосе явственно прозвучали досада и раздражение:
— Вот именно! Почти две недели тому назад. Где, черт побери, ты пропадал?
Волк шагнул вперед, и на него упал тусклый свет от единственной в комнате свечи, оплывавшей в медном подсвечнике на столе. Он перекинул ружье на руку и, слегка прищурив черные глаза, взглянул в лицо своему пожилому собеседнику.
— Я был на летней охоте... с моим народом. — Роберт Маккейд с силой сжал подлокотники кресла и попытался встать, в который уже раз позабыв про раненую ногу, взятую в лубок и покоившуюся на низенькой скамеечке подле кресла.
— Вот проклятье, черт побери! — выругался он, снова опускаясь на подушки с багровым от гнева и напряжения лицом.
Эта явная беспомощность тронула бы сердце Волка, выкажи ее кто-то другой, а не этот человек. На его красивом, бронзовом от загара лице не дрогнул ни один мускул. Он знал, что отец повредил ногу, и лишь поэтому откликнулся на его зов. И еще потому, что подумал о Мэри, — быть может, это ей понадобилась его помощь.
— Вам следовало бы вести себя осторожнее, — бесстрастно произнес он.
— Плевать тебе на меня, черт побери, раз ты явился сюда одетый как дикарь!
— Меня моя одежда устраивает, — ответил Волк, сохраняя прежнюю невозмутимость под неодобрительным взглядом старика, который, поджав губы, перевел взгляд с распущенных волос сына на его рубаху из домотканого полотна и кожаные штаны.
— А кроме того, — быстро добавил Волк, — я не считаю нужным притворяться.
— Ах ты неблагодарный щенок! Да я бы никогда... — лицо Роберта налилось кровью, и он снова попытался было подняться, но рука сына мягко и уверенно легла ему на плечо.
— Я пришел сюда не для того, чтобы вспоминать былые обиды, — произнес он и направился к двери, бесшумно ступая обутыми в мокасины ногами.
— Погоди, Рафф! Ты должен сделать для меня кое-что. — Услыхав из уст отца свое английское имя, Волк приостановился и оглянулся через плечо. Он ждал, вопросительно подняв черные как смоль брови, кляня себя в душе за такую податливость. Ему вообще не следовало приходить сюда.
— Ты должен съездить для меня в Чарльз-таун. — Вместо ответа Волк направился к выходу и взялся за дверную ручку.
— Дьявольщина, Рафф! — Старик ухватился за грубый деревянный костыль, стоявший подле кресла, и с трудом поднялся на ноги. — Ты обязан помочь мне. Господи Боже, ведь ты как-никак мой сын!
