Ранд изумился, заметив, что Силван дотронулась до щеки, а потом поглядела на свои пальцы, как будто ожидая увидеть на них след поцелуя.
— Она — очень милая дама, правда? — спросил он.
— У вас замечательные родственники. — Поднявшись, Силван дотянулась до графинчика налила себе еще один бокал бренди.
— И вы это говорите? После того как видели всю эту суматоху?
Она поглядела на него, и в глазах ее была печаль, древняя, как окрестные холмы. — У меня дома тоже ругаются. — Отпив из бокала, она встряхнула головой, словно желая прогнать дурные мысли, и продолжала:
— Ссоры в нашей семье сводятся к тому, что отец говорит то, что говорить ни в коем случае нельзя, но он не повышает голос, не бранится и вообще прекрасно владеет собой. Мне кажется, им движет не гнев, а холодный расчет. А мать его попросту боится. Иногда она делает слабые попытки уговорить его, но у нее ничего не выходит.
— А вы, что?
— Я? О, я — дерзкая и непокорная и сделаю все по-своему, как всегда.
— Забавно. — Ранд подъехал поближе к камину, а она последовала за ним. — Вы никогда не вспоминали о своей матери. Я думал, что она умерла.
— Так оно и есть. То есть она, конечно, дышит и ходит, но даже говорить не смеет, а уж думать никогда не смела.
— Присядьте. — Он указал на кресло напротив своего, и она послушно опустилась в него. — Поэтому вы до сих пор не замужем?
Повертев в руках бокал, она отпила из него.
— У мужа вся власть, у жены никакой, и я не намерена надевать на себя такое ярмо.
— Ну, не всегда это такой уж гнет. Мои родители обожали друг друга и жили душа в душу до самого дня папиной смерти, и вы, может, не поверите, но тетя Адела любила дядю Тома, а он ее.
Она покусала губы и покрутила бокал, глядя, как переливается на донышке бренди.
— Нет, семья не для меня.
— А Хибберт не сватался к вам?
Она улыбнулась, но улыбка вышла вымученной.
— Хибберт был мне самым дорогим другом.
— Это вы уже говорили. Но он разве не хотел, чтоб вы за него вышли? ;
— Хотел. — Она поглядела на Ранда. Веки тяжелые, еле поднимаются. — И раз уж я не вышла замуж за такого золотого человека, можете биться об заклад с кем угодно, что никому иному не удастся повести меня к алтарю.
Ее категорический отказ выходить замуж привел Ранда в неожиданно хорошее расположение духа. Значит, до сих пор никому не удалось завоевать ее сердце, даже милейшему Хибберту, к которому он, признаться, слегка ревновал. Хибберт был славным малым, но Ранду не хотелось думать, что Силван с ним жила, каким бы ни был этот союз — греховным или освященным законом.
— Так, выходит, вы пожертвовали своим добрым именем ради Хибберта.