И вот в этом чудо-пальто я вышел из дома. Нашел в сарае лом и с решительным настроем – будь что будет! – отправился к реке. Я, как всегда, был разбитый, с высоким давлением, насморком, со всем «арсеналом» моих болезней. Но понимал: это – мой личный Рубикон, я совершаю важнейший поступок. Или полное освобождение от кошмара болезней, или...
Несмотря на крайнюю серьезность момента картина могла вызвать улыбку. В длинном, смешном, как я сейчас понимаю, пальто, в валенках и дедовской ушанке с одним ухом вверх, другим вниз, с ломом на плече я стал спускаться к Волге, загребая ногами глубокий снег. Каждый шаг отдавался ударом в моей голове: «Я должен! Я смогу!».
Почему я это сделал? Что толкнуло меня на рискованный эксперимент? Наверное, то, что я всегда был готов к крайностям. Например, я самостоятельно и сразу по максимуму пытался применить методы восточной медицины. Я раскалял докрасна толстую иглу и пытался нащупать активные точки, чтобы прогнать' болезнь. Это была, конечно, добровольная пытка. На моей груди, руках и ногах остались метки, напоминающие об этих опытах. Родители тогда были уверены, что я схожу с ума. А я все время искал выход, проводя рискованные эксперименты на себе.
Мысль о проруби возникла интуитивно. В тот момент у меня не было ни учителя, ни соответствующей литературы. Потом уже я познакомился с Александром Булдынским, который имел познания в этой области и ввел купание в ледяной воде и обливания в систему. А тогда у меня сложилось твердое убеждение, что это просто нужно, необходимо сделать. Я переживал апогей боли, перешагнул последний предел терпения, погружаясь в идиотское инвалидное состояние.
Я отошел подальше от деревни, чтобы никто не увидел моего погружения. Уже на льду вспомнил, что не захватил полотенца, чтобы обтереться после купания. Это был повод для отступления: можно вернуться в теплую избу, перенести купание на потом... Но отступать и возвращаться было просто не в моем характере. Я бесповоротно настроился, что именно сегодня, сейчас, состоится решительный бой с болью, предрассудками и болезнями.
Я начал долбить лед. Тот, кто когда-нибудь это делал, знает, каких усилий это стоит. Уже через двадцать-тридцать минут мне стало жарко, по спине потек пот, захрипели простуженные бронхи, насморк усилился. Но я только сбросил пальто и продолжал работу.
И вот дело сделано: обдолбив достаточно большой круг, я топлю один его край, и течение утягивает этот кругляш под лед. Мне открылось черное, таинственное зеркало. Я совершенно один, до деревни далеко. Только я, белый день и ледяная бездна.