— Да, этот парень не очень-то церемонится, — вступил в разговор Перси, — но к его чести должен сказать, что все местные жители уверяли меня, что они намного охотнее имели бы на постое в своей деревне солдат Гренвиля, чем Горинга. Если Гренвиль обнаружит, что кто-то из его солдат занялся грабежом, то расстреливает мародера на месте, а солдаты Горинга делают, что хотят, чаще всего пьют с утра до ночи.
— Ну уж, — нахмурясь, проворчал Робин. — Горинг и его кавалеристы просто хотят немного расслабиться, тем более сейчас, когда самое страшное уже позади. Не стоять же им круглые сутки по стойке смирно.
— Робин прав, — сказал Джо. — Нельзя вечно держать людей в ежовых рукавицах. Мы так никогда войну не выиграем.
— Думаю, мы скорее ее проиграем, — сказала я, — если они будут шататься по деревне пьяные и в расхлябанном виде.
Замечание прозвучало довольно резко, к тому же, как назло, именно в этот момент слуга возвестил о прибытии сэра Ричарда Гренвиля, и тот вошел в комнату бодрым, размашистым шагом, позвякивая шпорами, и как всегда ни капли не заботясь о том, как он будет выглядеть в глазах окружающих. Холодно кивнув Джо, хозяину дома, он тут же подошел ко мне и поцеловал мне руку.
— Какого черта ты приехала сюда, а не в Бакленд?
Его ничуть не волновало, что этой фразой он ставит меня в неловкое положение перед родственниками. Я пробормотала что-то о приглашении брата и сделала попытку представить его собравшемуся в комнате обществу. Он кивнул Филиппе, но сразу вслед за этим вновь повернулся ко мне.
— Ты сильно похудела, — заметил он. — Когда ты была пополнее, тебе это очень шло. Сейчас ты почти прозрачная.
— Если бы тебя морили голодом четыре недели, и ты бы , был не лучше, — ответила я.
— Мой щенок день и ночь только о тебе и говорит, — продолжал Ричард. — Он так тебя нахваливает, что у меня уже уши болят. Он здесь, дожидается за дверью вместе с Джозефом. Эй, отродье! — обернувшись, крикнул он сыну.
Никто, кроме Ричарда, не мог вот так в одну минуту заполнить собой все помещение, командуя с хозяйским видом там, где он вовсе не был хозяином. Джо застыл у стола с салфеткой в руке, рядом стояли Робин и Перси, напоминая собой растерянных слуг, пока Ричард распоряжался в комнате. В дверях показался Дик, как всегда с робким, испуганным лицом, однако стоило ему увидеть меня — и темные глаза его засверкали. Следом за ним широким уверенным шагом вошел Джозеф Гренвиль, родственник Ричарда и его адъютант. Чертами лица и цветом волос он так напоминал генерала, что я подумала, и уже не в первый раз, — Господи, прости мне мою дотошность, — не потому ли Ричард так упорно скрывает, кем приходится ему Джо, что он такой же родной сын, как и Дик. Черт побери, возмутилась я, понаделал детей по всей округе, а ведь это было еще до моего несчастья. И что за женщина, интересно, родила этого молодца в Корнуолле — или в Девоншире? — шестнадцать лет назад?