— В таком случае она обещала вам их только час тому назад.
— Нет, уже целый год.
— И вы…. ждали?
— Мой сын, — прервал его сэр Вильямс, — наш разговор доказывает мне…
— Что?
— То, что ты недурной исполнитель, но очень плохой сообразитель.
— Но?.. — спросил Рокамболь, кусая себе губы.
— Неужели ты предполагаешь, — начал внушительно сэр Вильямс, — что если какая-нибудь женщина любит мужчину, который не любит ее, а любит, наоборот, другую женщину, то достаточно убить эту женщину, чтобы он полюбил ту?
— Вы правы, дядя.
— Но пойми же, молодой повеса, что маркиз любит свою жену и что если бы его жена умерла, то он был бы способен убить себя. И тогда индианка потеряла бы все.
— Я понимаю, наконец, дядя.
— На самом же деле надо устроить дело так, чтобы маркиз не любил своей жены, когда она умрет, и вместе с тем не любил бы и другой женщины, кроме индианки.
— Черт побери!
— Так как индианка поняла это очень хорошо, то ей и не оставалось больше ничего делать, как обратиться ко мне и предложить мне пять миллионов.
.. — Где вы ее встретили? — спросил Рокамболь, заинтересованный рассказом баронета.
— В Нью-Йорке в прошлом году; о, это целая история, которую я тебе и расскажу.
— Послушаем, — пробормотал Рокамболь. Баронет закурил вторую сигару и продолжал:
— Это было за несколько дней до нашего отъезда из Нью-Йорка. Вообще, надо сказать, нам очень не посчастливилось в Америке, где наш баланс то поднимался, то опускался, так что я уехал в Европу всего со ста тысячами франков — как видишь, очень незавидной суммой, если принять во внимание наше трехлетнее пребывание в Соединенных Штатах.
Однажды вечером мимо меня проехала карета, запряженная четырьмя лошадьми. В этой карете сидела женщина лет двадцати пяти, но с такой странной физиономией, что я ее никогда не забуду. Эта женщина и я обменялись взглядами. Карета остановилась.
— Кого вы ищете? — спросил я ее.
— Твердого человека, — ответила она.
— Вы страдаете, верно, от любви, и вы подобны теперь игрушке, у которой отняли, ее тигра?
— Да, — ответила она. — Я ненавижу насмерть.
— Мщение стоит дорого.
— — У меня двадцать миллионов, — ответила она холодно.
Я не нашел нужным расспрашивать больше и поместился около нее.
Она сделала знак, и наш экипаж проворно поехал и остановился вскоре за городом около небольшой виллы, находящейся в прелестном саду.
Я сошел первым и помог ей сойти.
Она посадила меня на диван и рассказала историю, которую ты уже знаешь.
— Я вас не знаю, — сказала она, — я не знаю, откуда вы, но я прочла в ваших глазах, что вы тот, кого я искала для моей мести.