– Послушай, когда там будет готово? Мне кажется, ты меня дурачишь. Зачем же продавать «Солнечный» за гроши, если в нем грамм кокаина? Какой им от этого кайф?
– Они закупают оптом, – объяснил Баррис.
У Чарлза Фрека немедленно пошел глюк: грузовики с кокаином подкатывают к заводу (где уж он там, может, в Кливленде), вываливают тонны и тонны девственно чистой, высококачественной коки во двор, потом коку смешивают с маслом, инертным газом и прочей дрянью и разливают по маленьким ярким жестянкам. Стоит только остановить грузовичок, размышлял он, забрать груз – семьсот или восемьсот фунтов чистого... Да нет, черт подери, гораздо больше! Сколько в грузовике помещается кокаина?
Баррис принес пустой баллон «Солнечного» и указал на этикетку, где были перечислены все ингредиенты.
– Видишь? Бензокаин. Только отдельные эрудиты знают, что под таким названием в торговле маскируют кокаин. Если бы писали прямо «кокаин», рано или поздно народ бы просек. У людей просто не хватает образования. Такой научной базы, как у меня.
– Что ты собираешься делать со своим образованием? – поинтересовался Чарлз Фрек. – Кроме возбуждения Донны?
– Напишу бестселлер, – уверенно сказал Баррис.– Учебник для середнячков. «Как, не нарушая закона, получить наркотик у себя на кухне». Понимаешь, бензокаин официально разрешен. Я справлялся в аптеках – он содержится в уйме препаратов.
– Здорово! – уважительно сказал Чарлз Фрек и посмотрел на часы.
Ждать оставалось недолго.
Из костюма-болтунья одно расплывчатое пятно, называющее себя Фредом, смотрело на другое расплывчатое пятно, известное под именем Хэнк.
– Итак, это все о Донне, Чарлзе Фреке и Джимми Баррисе, – Хэнк сделал пометку в лежащем перед ним блокноте. – Дуг Уикс, по вашему мнению, мертв или переместил свою деятельность в другой район.
– Или завязал, – добавил Фред.
– Вам говорит что-нибудь имя Граф, или Арт де Винтер?
– Нет.
– Как насчет пары негров – братья, лет по двадцать? Работают с фунтовыми порциями героина.
– Фунтовыми? Фунтовыми порциями героина? Нет, такое я бы запомнил.
Фред покачал головой.
Хэнк покопался в фотографиях.
– Так, этот сидит... Этот мертв... А вы не думаете, что Джора темнит?
Джоре Каджас было только пятнадцать. Она жила в Бриа, в районе трущоб, на верхнем этаже полуразвалившегося холодного домишка.
– Если подтвердится, дайте мне знать. Мы привлечем ее родителей.
– Хорошо.
– Была вчера у нас одна – выглядит на все пятьдесят. Свалявшиеся серые волосы, выпавшие зубы, иссохшее тело... Мы спросили, сколько ей лет, и она ответила: «Девятнадцать». Проверили – точно. «Знаешь, на кого ты похожа? Посмотри в зеркало». Та посмотрела в зеркало и заплакала. Я спросил, давно ли она ширяется.