– Ты хочешь сказать, что она продавала марки? – проговорил ошеломленный Арктор.– Через автомат?
– Эта женщина невменяема! – возмутился Баррис.– Ее надо лечить! Ты понимаешь, что у нас повысились налоги из-за того, что она украла машину?!
– Напиши об этом властям, – неприязненно посоветовал Лакмен.– Попроси у Донны марку для письма, она тебе продаст.
– За полную стоимость, – сказал Баррис, кипя негодованием.
Голокамеры, подумал Арктор, накрутят десятки миль подобных записей на своих дорогих лентах... А потом ему в голову пришла ужасная, чудовищная мысль: предположим, просматривая записи, я увижу, как Донна забирается в мой дом, открыв окно вилкой или лезвием ножа, и крадет или портит все мое имущество. Другая Донна, такая, какая она есть на самом деле, когда уверена, что за ней никто не наблюдает... Не превращается ли внезапно милая, добрая, очень добрая девушка в нечто кошмарное? Не увижу ли я перемену, которая разобьет мое сердце? Перемену в Донне или в Лакмене – в близких мне людях?
Черт возьми, подумал он, а может, Боб Арктор встает среди ночи и выкидывает дикие коленца? Сношается со стеной. Или вступает в заговор с ошизевшими торчками, чтобы взорвать на вокзале мужской туалет...
Боб Арктор, рассуждал он, может узнать такое, к чему он совершенно не готов, – о Донне, о Лакмене, о Баррисе. Например, что Баррис отправляется спать, когда никого вокруг нет. И спит, пока кто-нибудь не появится.
Но вряд ли. Скорее Джим Баррис выуживает из каких-нибудь закоулков своей комнаты спрятанный передатчик и посылает закодированный сигнал своим коллегам, с которыми тайно злоумышляет, – уж по каким там причинам тайно злоумышляют такие типы, как Баррис...
Говорят, что, когда слушаешь запись, невозможно узнать собственный голос. Или распознать себя на видео. Вы представляли себя высоким, толстым, темноволосым мужчиной, а оказываетесь худенькой лысой женщиной... Уверен, что я узнаю Боба Арктора, думал он, если не по одежде, то путем исключения. Тот, кто живет в этом доме и не является Баррисом или Лакменом, – Боб Арктор. Если не кошка и не собака...
– Мне надо идти, – сказал он.– Лакмен, твоя машина на ходу?
– Нет, – подумав, ответил Лакмен.– По-моему, нет.
– Можно мне одолжить твою машину, Джим?
– Я сомневаюсь, что ты сумеешь ею управлять...
Это возражение возникало всякий раз, когда кто-нибудь хотел воспользоваться машиной Барриса. Оказывается, Баррис внес кое-какие секретные изменения в
а) подвеску;
б) двигатель;
в) трансмиссию;
г) электросистему;
д) а также в часы, зажигалку, пепельницу и в бардачок.