Словно в далеком прошлом, трое путешественников разбили лагерь, приготовили пищу на костре и поужинали, сидя вокруг огня. Сюзанна неотрывно наблюдала за Трентом; напряжение ее росло, и под конец ужина она боялась даже дышать. Что-то должно было случиться — она это знала. Хотя и не представляла — или, может быть, не позволяла себе представить, — что именно.
Утомленные трудной дорогой, они ели молча. Солнце скрылось за холмами, и на потемневшем небе высыпали звезды.
Трент отставил жестяную миску последним. Затем потянулся и откинулся назад, опершись на поваленное дерево. Тишину нарушал только треск костра.
— Очень вкусно, — заметил он.
Дженни хихикнула.
— Я всегда говорила, что никто в городе не умеет лучше Сюзанны приготовить все для пикника.
Сюзанна улыбнулась, довольная, что друзья наконец прервали тяготившее ее молчание.
— Я не одна старалась. Крекеры с сыром — работа Дженни. — Она запрокинула голову, глядя в звездное небо. — Какая красота, правда? Смотришь на звезды и становишься как будто ближе к Богу…
— Мм… — отозвалась Дженни, поднимая голову к небесам. — В детстве я очень любила смотреть на звезды, но теперь, боюсь, выросла и всем красотам природы предпочитаю мягкое кресло и горячий чай.
Трент лениво улыбнулся.
— И при этом именно ты уговорила Сюзи отправиться в путешествие?
Дженни удивленно заморгала.
— Ты называешь ее Сюзи? И до сих пор жив?
— Верно. — Сюзанна знала, что должна была бы рассердиться, но не чувствовала в себе сил даже притвориться разгневанной. Ею овладела какая-то странная истома. — Ты неисправим, — заметила она, обращаясь к Тренту.
Трент улыбнулся уголками рта и подмигнул Дженни.
— В последний раз меня называла «неисправимым» мисс Максвелл, наша школьная учительница. Она тоже не понимала…
— Чего не понимала? — с любопытством спросила Дженни.
Трент по-прежнему смотрел на Сюзанну.
— Что бывают случаи, когда уступать нельзя. Можешь назвать меня упрямцем…
Сюзанна рассмеялась.
— Ну и кто теперь Начинает спор?
— Можешь назвать меня упрямцем, — странно улыбаясь, повторил Трент, — но если по прерии и вправду бегает белый, как снег, дикий конь, то он мой,
Сюзанна молчала, глядя ему в — глаза, и постепенно улыбка сползла с лица Трента.
— Черт возьми, да знаете ли вы, женщины, сколько лет мы гоняемся за этим конем?
— Знаем, — просто ответила Сюзанна.
— Не знаем, — возразила Дженни. — Хорошо, говорю только за себя, — поправилась она под взглядом Сюзанны. — Я знаю только миф о Пегасе — белом коне с крыльями. Но какое он имеет отношение к нашему мустангу?
Трент наклонился вперед, упершись локтями в колени. Языки пламени освещали его лицо таинственным светом.