— Ладно, поговорим, когда вернусь домой, — наконец промолвил я и повесил трубку. Я остался сидеть, тупо уставившись в одну точку, должно быть, ожидая, когда она перезвонит, но телефон молчал.
Вы должны понять, что до моего появления в суде и последовавшей за этим атаки со стороны прессы я не был готов к обсуждению отношений между Белларозой и Сюзанной. Но теперь, распрощавшись со своей прошлой жизнью и снова обретя себя, я созрел для того, чтобы выслушать мою жену на предмет ее шашней с Фрэнком Белларозой. Более того, я все еще любил Сюзанну, был согласен простить ее и начать все сначала, поскольку, если можно так выразиться, мы оба спутались с Фрэнком Белларозой. И Сюзанна была права, когда говорила, что в случившемся я виноват так же, как и она. Однако Сюзанна еще не была готова рассказать мне, что на самом деле произошло между ними, но и ему пока не решалась сказать, что их отношения закончились.
Поэтому, не получив от нее признания, я оставался пока в подвешенном состоянии мужа, который подозревает, что ему наставили рога, но не уверен, было ли это на самом деле, и потому не может пока требовать развода или простить свою неверную жену, а просто вынужден делать вид, что ничего не произошло. Одним словом, такой муж превращается в дурака.
Или, по-вашему, я должен был спросить Фрэнка: «Эй, приятель, ты что, спишь с моей женой, что ли?»
В то же утро, но позже, Беллароза и я отправились на деловую прогулку. Ленни и Винни уже подогнали «кадиллак» ко входу в отель. Мы опять поехали в Маленькую Италию, чтобы выпить кофе в клубе Белларозы. Между клубом «Крик» и Итальянским Винтовочным клубом, как вы сами понимаете, общего мало, ну, может быть, только то, что и тот и другой — частные заведения и их члены прилагают немало усилий, стараясь облапошить государство в свою пользу. Возможно, у этих двух клубов есть и другие общие черты, но я их не заметил.
На это утро у Белларозы было назначено несколько встреч в клубе, представляющем собой что-то вроде ресторана с закрашенными краской окнами. Само помещение состояло из узких кабинетов, где можно было выпить кофе и поговорить.
Большую часть времени на меня не обращали никакого внимания; присутствующие в основном изъяснялись по-итальянски, но иногда, когда беседа проходила на английском, мне говорили примерно следующее: «Советник, тебе будет совсем неинтересно это слушать». Хочу добавить, что они не ошибались в своих оценках.
В результате я выпил неимоверное количество кофе и прочитал все утренние газеты, а также вдоволь насмотрелся на старичков, которые лихо бились в карты. Игры я не знал, так что просто следил за ее участниками.