— Я хочу спросить, почему Энн не заигрывала с вами? Или вы отвергли ее авансы?
Взгляд полковника скользнул на дверь, как будто он хотел убедиться, что поблизости нет миссис Фаулер.
— Она никогда со мной не заигрывала.
— Потому что вы чернокожий или Кемпбелл знала, что это бесполезно?
— Думаю... думаю, второе... Она встречалась с несколькими чернокожими офицерами... правда, не здесь, в Хадли... Должно быть, Энн знала, что я не люблю разврат, или же... — он первый раз улыбнулся, — или же считала меня уродом.
— Вы далеко не урод, — сказала Синтия, — но внешность не имела для Энн Кемпбелл никакого значения. Я подозреваю, что она все-таки заигрывала с вами, но вы остались верным жене и командиру. Это противоречило вашим моральным принципам. Таким образом, вы стали ее врагом номер два.
— Такого тяжелого разговора у меня в жизни не было, — вздохнул Фаулер.
— Это потому, что вы никогда не были связаны с расследованием убийства.
— Поскорее бы его закончили.
— Оно закончится, когда я передам материалы в трибунал. Я редко делаю ошибки, полковник, а когда все-таки совершаю, стараюсь их исправить.
— Я это ценю, мистер Бреннер, но полковник Мур лучше меня рассеет ваши профессиональные сомнения.
— Он будет пытаться это сделать, но у него может быть иная версия событий. Хорошо, когда у тебя есть несколько версий, легче отсеять словесную шелуху.
— Ну что ж, поступайте, как считаете нужным.
— Полковник, у капитана Кемпбелл есть братья или сестры? — спросила Синтия.
— Есть брат.
— Что вы о нем можете сказать?
— Он живет на Западном побережье в... забыл название городка... что-то испанское.
— Он не военный?
— Нет. Он... он перепробовал много профессий.
— Вы знакомы с ним?
— Да, знаком. На праздники он часто приезжает сюда.
— Как вам показалось — брат не страдает такими же проблемами, как его сестра?
— В известной мере... Но он держится как бы в стороне от отца. Во время кампании в Персидском заливе телевизионщики хотели взять у него интервью, но не сумели его разыскать.
— То есть он отчужден от родителей? — продолжала спрашивать Синтия.
— Отчужден? Нет... я бы сказал — отдален. Но когда он приезжает, ему здесь рады и жалеют, когда он уезжает.
— И какие же были отношения между братом и сестрой?
— Замечательные, насколько я мог понять. Энн была очень терпима к нему.
— Терпима — к чему? К его образу жизни?
— Да. Дело в том, что Джон Кемпбелл — так его зовут — голубой.
— Ясно. И как относился к этому генерал Кемпбелл?
Фаулер немного подумал.
— Он был снисходителен. Джон Кемпбелл — человек деликатный, никогда не приводил домой своих дружков-возлюбленных и одевался как нормальные люди. Если бы у генерала не были заняты руки неблагоразумной дочерью, он, вероятно, был бы недоволен сыном. Но рядом с Энн Джон — образец порядочности и благовоспитанности.