Элби вышел, а мы стоя ждали полковника Фаулера.
— Это тот молодой человек, который ухаживал, по словам полковника Кента, за Энн Кемпбелл. Симпатично выглядит, — сказала Синтия.
— Он выглядит как щенок, который мочится в постели.
Она переменила тему:
— Тебе никогда не хотелось быть генералом?
— Мне бы в своем уорент-офицерском звании удержаться.
Синтия попыталась улыбнуться, но слишком нервничала. Я тоже был не в своей тарелке. Чтобы разрядить напряженность, я выдал старую армейскую хохму:
— Чтобы надеть штаны, генерал сначала поднимает одну ногу, потом другую — как и прочие смертные.
— А я сажусь на кровати и натягиваю штаны на обе ноги одновременно.
— Ты понимаешь, о чем я.
— Может, мы поговорим с адъютантом и смоемся?
— Нельзя. Он славится учтивостью и может обидеться. Они такие.
— Я больше из-за его жены нервничаю... Мне надо было переодеться.
Зачем я пытаюсь раскусить этих людей?
— Это скажется на его карьере, правда? — сказала Синтия.
— Все зависит от исхода дела. Если мы не найдем преступника и никто не найдет ту комнату и не натащит грязи, для него все обойдется благополучно. Его любят. Но если заварится каша, то придется уйти в отставку.
— Тогда конец его честолюбивым политическим планам...
— А у него есть политические планы?
— Газеты пишут, что есть.
— Пусть пишут. Меня это не касается.
В действительности же это могло коснуться и меня. О генерале Джозефе Лайоне Кемпбелле говорили, что на очередных выборах партия, возможно, выдвинет его кандидатом на пост вице-президента. Его имя упоминалось также в качестве возможного посланца от родного штата в сенат или кандидата в губернаторы Мичигана. Его называли и преемником нынешнего начальника штаба сухопутных сил, что принесло бы ему четвертую звезду, и подходящим человеком на должность главного военного советника самого президента.
Множество перспектив, открывающихся перед генералом Кемпбеллом, имело один источник — его участие в войне в Персидском заливе. До тех событий о нем никто не слышал. Однако по мере того, как тускнела память о войне, из общественного сознания выветривалось имя генерала. Это был либо какой-то хитроумный план самого Джозефа Кемпбелла, либо он действительно не хотел иметь ничего общего с политикой.
Как и почему вояку Джо Кемпбелла назначили в это болото, именуемое Форт-Хадли, — одна из тех тайн, которую могли объяснить только пентагоновские спецы по служебным игрищам и интригам. Но у меня вдруг возникло подозрение, что политические воротилы в Пентагоне осведомлены о том, что у генерала Кемпбелла имеется на крепостном валу лишняя пушечка, и эту пушечку зовут Энн Кемпбелл.