Парнишка счастлив и здоров. У него доброе сердце и компания новых друзей, а Анна любит его, как собственного. Спасибо Богу за это, подумал Стефен. Он не знал, как бы смог перенести, если бы его мальчик был несчастлив.
В комнате окнами на улицу, спала Анна, подложив под щеку руку; толстая коса свернулась на подушке. От света лампы на волосах было красноватое сияние. Стефен раздевался, думая о том, как он их распустит…
Он тихо лег на кровать, стараясь не разбудить Анну, и уставился в потолок, чувствуя нарастающую тоску. Анна впадет в ярость, когда узнает о матче. Будет упрекать, что он нарушил обещание. А что, если она из-за этого бросит его? Что, если она вернет долг и уйдет от них?!
Стефен закрыл глаза, его накрыла с головой волна страха. Он попытался взять себя в руки и не поддаваться панике. Он не был человеком, который зацикливается на том, что может произойти когда-нибудь. Все несчастья он принимал, как вызов другого боксера.
Анна заворочалась во сне.
— Стефен, — сонно прошептала она, дотронувшись до него. — Ты дома, слава Богу. Что случилось?
— Ничего, дорогая.
Она пробралась в кольцо его рук и поцеловала в шею. Рука скользнула по животу и обняла его. Член напрягся — его беспокойство уходило, превращаясь в желание. Он целовал ее рот до тех пор, пока тот не стал горячим и не раскрылся. Он обхватил ее груди и с силой прижался к ней — ему хотелось раствориться в ее шелковистом тепле.
— Нэн, я тебя хочу…
Она сжала его.
— Я тоже…
Отбросив одеяло, он пробежал по ней пальцами и покрыл тело отчаянными поцелуями. Она почувствовала его ожесточенное желание и подвинулась так, чтобы он смог ее быстро взять. Он двинулся в нее неистово — резко и неудержимо. Она подалась ему навстречу, и он почувствовал ток возбуждения, которое потянуло его в глубину — наподобие морского отлива, заставив забыть обо всем.
Когда все закончилось, он рухнул без сил — голова была как в тумане, ноги одеревенели.
Анна томно вздохнула. Она лежала рядом — горячая и такая мокрая, словно покрылась росой.
— Я люблю тебя, — прошептала она. — Ах, Стефен, люблю.
К нему вернулся страх. Он был опустошенным, но не успокоенным, удовлетворенным, но только в вожделении.
— Что-нибудь случилось? — Анна наблюдала за ним. Она водила пальцами по его бровям, разглаживая их. — Расскажи мне.
Стефен ласкал ее порозовевшие груди, и вдруг его осенило. Ребенок! Ребенок удержит ее около него, свяжет их навеки.
Он посмотрел в глаза Анны:
— Нэн, я хочу, чтобы у нас был ребенок.
Ее рука замерла. Она отвела взгляд в сторону. На глазах появились слезы.