Проходя через четвертый округ, Стефен купил Анне букетик цветов. Он подумывал зайти в «Большой Шестой», но потом решил побеседовать с Били позже. Ему захотелось застать Анну, растрепанную после сна. При воспоминании об их последней ночи, такой сладкой и приятной, он ускорил шаги. Он взбежал по лестнице в квартиру и успокоился, застав здесь тишину.
Он прошел на кухню, поставил цветы в горшок, потом направился в спальню. Когда он вошел, Анна открыла глаза.
— Ну что, отплыл наш Эмет? Стефен наклонился и поцеловал ее:
— Он уже в пути.
Анна села, зевая, и сильно потянулась. Она спала голая под простынями, и от вида ее поднятых рук, поправляющих волосы, в Стефене от страстного желания все взыграло.
— Гляжу на тебя, — сказал он, присаживаясь на кровать, — такая ты красивая.
Он взял в руки ее груди и поцеловал между ними, а потом еще и горло, и рот, пока ему не стало горячо от желания. Он потянулся рукой под простыни.
Когда он дотронулся до нее, Анна взъерошила ему волосы:
— Ага, да ты, оказывается, жадный?
Стефен заколебался:
— А хорошо ли так много заниматься этим, когда в тебе ребенок?
— Спрашивать об этом в самый раз, — поддразнила она. — После вчерашней ночи.
— Тогда я об этом не думал.
Анна быстро провела пальцем по его щеке и губам:
— Уверена, что хорошо.
Она притянула его ближе, поглаживая ему спину, чувствуя тепло сквозь влажную ткань рубахи. Она ощутила запах вчерашней страстной ночи и подумала, как хорошо бы все повторить.
Он отодвинулся.
— Я собираюсь повидаться с Магири.
— Ах, нет, Стефен. Не сегодня.
Он оперся на локоть и поглядел на нее.
— Я должен ему сказать, что ты остаешься со мной, разве нет? И что бой отменяется.
Сейчас они с легкостью говорили о Били и Розе, без гнева или стыда. «Это просто облегчение, — подумала Анна, — чувствовать такую свободу».
— Что ж, считаю, тебе стоит поговорить.
— И есть еще несколько вопросов, на которые он должен ответить.
— О шпионстве?
— И об этом, и о другом.
Анна ласкала волосы Стефена, накручивая на палец прядь.
— Бедный Били. Амбиций — сколько угодно, а в душе он недотепа.
— Как он мог тебя бросить — выше моего понимания.
— Ах, да я и не нужна была ему, Стефен, по-настоящему. Иметь женщину ему и не хотелось. Он хотел только, чтобы им восхищались мужчины. Он женился на мне, потому что его дружки считали меня хорошенькой, и им даже в голову не пришло меня заполучить. А для Били выиграть меня — все равно что схватить с блюда самое большое пирожное.
Стефен наклонился и поцеловал ее грудь.
— Если ты — пирожное на блюде, дорогая, то я — оголодавший мужчина.