У Ильи потемнело в глазах. Он ожидал какого угодно известия, но представить себе хотя бы на секунду подобное…
— Вы, надеюсь… шутите? — пробормотал он, вставая.
— Как вы думаете, сколько на свете врачей, способных шутить на такие темы?
— Но, может, это ошибка? Давайте я сдам все еще раз.
— Сомневаюсь, что в этом есть необходимость. Если помните, мы делали анализы два раза.
— Но… как это могло произойти?!
Доктор Гюнтер развел руками:
— Если бы ваши родители так ожидали результатов исследований, то я мог бы предположить, что они вас просто усыновили… Ваша матушка также вне подозрения, совершенно однозначно, что вы не являетесь даже ее сыном. Следовательно, что-то случилось в роддоме.
— Да что там могло случиться? — Илья растерянно взирал на листы с результатами анализов, разложенные на столе.
— Можно только догадываться, что происходило в советских клиниках! Возможно, при коммунизме и дети должны были быть общими… Извините. Вас могли подменить, перепутать, все что угодно…
— Значит, если тот ребенок, я имею в виду их настоящего ребенка, сейчас жив, то можно было бы попытаться…
— Я бы не строил на сей счет иллюзий, — врач собрал документы в папку и отложил ее в сторону, — с такой наследственностью выжить было бы просто чудом.
— Так что же делать?
— Попробуйте оповестить всех родственников, дальних, близких, до десятого колена. Возможно, кто-то из них сможет стать донором.
— А сколько времени у нас есть?
— Мало. Максимально шесть-семь месяцев.
Шереметьево неприятно поразило Илью. Можно сказать, это была нелюбовь с первого взгляда. Главный международный аэропорт страны оказался темноватым, душным помещением, слишком маленьким и слишком грязным для своего уровня. Под низким, закопченным пандусом слонялись таксисты, больше похожие на разбойников с большой дороги.
— Эй, мистер, давай довезу! Недорого, долларов сто и поедем куда надо.
— Куда кому надо? — мрачно поинтересовался мистер в тщетной надежде отыскать хоть какой-нибудь государственный транспорт.
— Неужели вас не встречают? — послышался сзади женский голос.
Илья раздраженно повернул голову, но тут же улыбнулся: голос принадлежал миловидной девушке, летевшей с ним одним рейсом.
— Да, — смущенно засмеялся он, — признаться, не ожидал таких проблем: ни одного такси.
— Давненько вы, видимо, покинули родину. Ну что ж, придется вам помочь. Идемте.
— Куда? Куда надо? — ему вспомнились зловещие слова извозчиков.
— На стоянку, — рассмеялась она.
Новая знакомая машину вела в раскованной московской манере, то есть не обращая внимания ни на дорожные знаки, ни на остальных участников движения, просто ехал человек по улице и все.